Многие полагают, что время, место и способ перехода от жизни к смерти имеют большое значение, что достойная смерть способна чуть ли не искупить недостойную жизнь… многие полагают так и стремятся своей смертью подвести итоги, причем кое у кого это даже получается. К сожалению или к счастью, братство друидов и кудесников знало о таких вещах немного больше этих самых «многих»; в частности, знало оно, что те, кто пересек стену из старых камней и попал на Серые равнины общими для всех тропами, вести подсчеты и проверять какие-либо цифры уже не способны. Поэтому «итоги», «искупление» и прочие действия, связанные с несложной для посвященных символикой цифр и вычислений, важны только и исключительно для живых.
Посему Кречета не огорчила бестолковость нынешней смерти.
Разумеется, обличье котенка на нем не удержалось, тем более что тот был слишком мал и не проходил, как взрослые кошки, дарующего восемь дополнительных жизней пути Beatt-ochta. Кречет шел в обычном для себя воплощении пожилого, но покуда еще крепкого странника. Традиционную празднично-белую накидку, в какой уходили в край мертвых друиды, он накинуть не удосужился – при жизни Кречет тоже предпочитал не носить эту яркую тряпку и редко появлялся на пышных празднествах, где друид без подобной ритуальной одежды выглядел куда более странно, чем безоружный боец в сердце битвы. Для друида, облаченного по всей форме, вероятно, в стене отворилась бы специальная калитка, увитая плющом и отмеченная клубками омелы, но Кречет в калитках не нуждался и просто перелез на ту сторону: нетесаные камни были сложены далеко не по отвесу, а до верхнего края стены рослый человек мог дотянуться без большого труда. Эта стена никого не сторожила на Серых равнинах и никому не препятствовала проникнуть туда, она служила просто символом. Впрочем, как и калитка, и омела, и плющ.
Приблизительно в тринадцатый раз за свою жизнь он посмотрел на неровные пустоши цвета стылого пепла, не торопясь спустился со стены и зашагал туда, куда представлялось правильным. Серые равнины не знают верных и неверных направлений, каждый движется туда, куда считает нужным (а те, кто предпочитает покой, рассыпаются прахом и становятся частью этих краев в самом прямом смысле). Около одной из местных луж, наполненных пылью вместо воды, Кречет приметил чью-то искрящуюся свечу и решил взять с собой, вместо факела, который здесь бесполезен. ЗАЧЕМ оставляют в краю мертвых такие свечи, он знал; если хозяин свечи до сих пор жив – вреда ему не будет, а если умер до срока – свеча все равно никому не нужна.
