– Морра, – кивнул друид. – Как здоровье, как настроение, и все такое прочее?
– Ничего, благодарю, – сообщила Королева Моря. – А как твой подопечный? Хорошо справляется?
– Ничего, помаленьку. Хотя подопечным я бы его не назвал.
– У нас разные взгляды на то, что именовать «опекой»… Ты планируешь вмешаться сам?
– Морра, Морра, где твои манеры? – укоризненно покачал пальцем друид. – Ты не хуже меня знаешь правила.
– Я знаю также и то, что правила эти не для нас созданы. Хорошо, раз не хочешь играть в открытую – не буду настаивать. Где думаешь провести Самхейн?
Кречет предпочел не ответить вслух, ограничившись вежливой, но многозначительной улыбкой.
– Что ж, как знаешь, – хмыкнула Королева Моря, с преувеличенной тщательностью поправляя прическу. – Я бы пригласила тебя на похороны Тетры, но ты не любитель такого рода праздников…
– Подобные праздники я как раз уважаю, однако отмечать предпочитаю в одиночестве.
– Фи. Пить лучше в дружеской компании.
– Вот об этом я и говорю. У нас разные взгляды на то, что именовать «дружбой».
На сей раз вежливую и многозначительную улыбку изобразило отражение. Впрочем, ненадолго – через несколько мгновений образ владычицы вымершего племени фоморов потускнел, а вода в пруду приняла свой обычный вид.
Семь мертвых рук и семь рук живых
сойдутся в неравной борьбе —
и семь раз по семь восклицаний стальных
откроют дорогу судьбе.
Семь истинных слов и семь возгласов лжи
в одну обратятся речь —
и тем, кто чужую проспорил жизнь,
снесут буйны головы с плеч.
На границе Гитина великого героя тоже ждал конный отряд, однако на этот раз лошади были чалых и серых мастей, а всадники оказались обычными людьми, которые служили не Королеве Моря, а Дане-риксенн, наследной владычице Гитина и Лионесс. Вообще говоря, владычествовать Дане оставалось года три, по достижении ею брачного возраста, то есть совершеннолетия, совет клановых вождей примет решение, за кого выдать эту егозу и кому тогда носить венец рикса, и будет носитель венца править обеими странами, или только одной, что вероятнее… Но пока что слово одиннадцатилетней дочери погибших Гвендайлон и Кормака имело силу закона и в прибрежном Лионесс, и на холмах Гитина.
Кречет не был близко знаком с родителями Даны, но саму принцессу знал неплохо. Не так трудно оказалось убедить девочку оказать небольшое содействие. Труднее пришлось собственно с тем, чье содействие друиду было необходимо, однако он совладал и с этой задачей.
