– Сдается мне, что Арпин на севере,– заметил Семерлинг.
– А почему не на юге? – В голосе Пигала слышались и надежда, и недоверие.
– Вы уверены, что это все-таки Либия? – не сдавался князь.
– Человек молодой,– возмутился магистр,– я уже почти сорок лет путешествую по Вселенной, и позвольте мне самому судить, Либия это или не Либия.
Двинулись все-таки на север, как предложил кентавр Семерлинг. Дождь прекратился, ветер тоже стих, но легче от этого не стало. Лес недружелюбно шумел над головами пришельцев, а узкая звериная тропа, по которой повел их кентавр, ничем не напоминала королевскую дорогу. Вверху потрескивало и пересмеивалось, а из глубины чащи доносилось предостерегающее рыканье и похрюкивание. Пигал довольно скоро устал, и Семерлингу пришлось посадить его на свою широкую спину. Андрей споткнулся о невидимый в темноте корень, поцарапал ногу и теперь плелся в хвосте, проклиная себя за согласие принять участие в экспедиции. Либия, она и есть Либия. Дыра дырой. Сомнительно, чтобы в подобной грязи вырастали прекраснейшие цветы, о которых так любит рассуждать достойнейший магистр.
– Какие цветы? – возмутился сиринец.– О цветах и разговора не было.
– Это поэтический образ,– пояснил ему Семерлинг.
– Одно слово – седьмая планета Рамоса. Да что тут вообще может быть кроме гнуса, непроходимых лесов и вонючих болот.
Насчет болот князь Андрей прав. Не прошло и пяти минут, как он угодил в трясину, уклонившись всего лишь на несколько шагов от пролагаемого кентавром маршрута. Если честно, то Андрей попросту задремал на ходу. Кентавру пришлось поднапрячься, вытягивая неосторожного воспитанника из липкой грязи. Князь Андрей так устал за время долгого ночного путешествия, что даже не отреагировал, когда на него из кустов вместе с первыми лучами капризного Рамоса вывалилось мохнатое и клыкастое чудовище. Кентавр Семерлинг оглушил хищника ударом огромного кулака, а потом добавил задним копытом.
– Поздравляю,– иронически заметил Пигал.– Ты, князь, обленился уже настолько, что не способен справиться даже с обычным ливийским мухором.
– Просто не успел. Кто вообще мог знать, что в этом проклятом лесу водится живность покрупнее гнуса.
– Ты проклятых лесов не видел, человек молодой. Либийские заросли – это рай для путешественника.
– Особенно если на чужом горбу через этот рай ехать,– ехидно отозвался князь.
На дерзкий выпад юнца достойнейший из мудрых не счел нужным отвечать, зато он не преминул заметить Тимерийскому, что его сомнения по поводу планеты совершенно беспочвенны – мухоры водятся только на Либии, и любой здешний разгильдяй без труда берет их при нужде на копье.
