– Не так все просто, – поджал губы Черногоров. – С Троцким у меня лишь старая дружба по эмиграции. К тому же, коли говорить откровенно, ты, как и все партийцы, не служившие в Красной армии, испытываешь ревность к тем, кто находился в подчинении Льва Давидовича в годы войны. Вот и весь корень расхождения. В остальном – я никогда не примыкал к «оппозициям», более того – взглядов Троцкого не разделяю.
Луцкий с минуту испытующе глядел на собеседника.
– Видишь, наши точки зрения во многом сходятся, – наконец проговорил он. – Однако оставаться в стороне от внутрипартийной борьбы нельзя, чем скорее каждый коммунист сделает правильный выбор, тем скорее прекратятся дрязги и пустые дискуссии. Раньше я тоже стоял вне группировок, а теперь понял, что нужно определяться.
– Для меня лично важна позиция всей партии, ее активного большинства, – ответил Черногоров.
– Значит, позиция Сталина? – сощурился Луцкий.
– Выходит, так.
– Тогда – и дискуссиям конец, – облегченно вздохнул секретарь губкома.
– Строго говоря, в дискуссиях нет ничего плохого, это у нас в провинции они превращаются черт знает во что, – усмехнулся Кирилл Петрович.
– Спор спору рознь, – покачал головой Луцкий. – В стране – гора проблем. Время ли спорить? За дебатами можно легко забыть о делах насущных…
– Давай-ка отвлечемся от столичных далей и поговорим о наших губернских проблемах, – прервал секретаря губкома Черногоров.
– Изволь. У нас стараниями вашего покорного слуги дискуссии в губкоме исчерпаны.
– Дискуссии исчерпаны, а необходимые решения по насущным вопросам не всегда принимаются вовремя, – скривился Черногоров.
– Примеры?! – вызывающе поднял брови Луцкий.
– Далеко не будем ходить. Взять хотя бы мое обращение к бюро губкома двухнедельной давности. В записке на твое, Григорий Осипович, имя обобщались сведения из уездных отделений ГПУ. Я писал, что крестьяне озабочены засушливым летом и несмотря на относительно неплохой урожай, недовольны установленным на этот год размером продналога и низкими закупочными ценами на излишки хлеба.
– Размер продналога и цены на хлеб определяю не я, а вышестоящие органы в Москве, – хмыкнул Луцкий.
– Согласен. Однако тебе доподлинно известно об августовском восстании в Грузии! Какие меры предпринял губком, чтобы успокоить крестьян и снять напряжение?
– Позволь, но решение о снижении закупочных цен надобно согласовывать с Москвой.
– Так согласуй! Или ждешь, когда мне со своими ребятами придется с помощью револьверов решать вопрос? Забыл уроки прошлых лет?
