* * *
Второго октября на сборном пункте РККА в Колчевске шла будничная работа по регистрации, медицинскому обследованию и отправке в воинские части призывников. В обед списанный со строевой службы по ранению красноармеец Парамонов повел прибывших утром новобранцев в столовую.
На сборном пункте Парамонов считался личностью заслуженной и легендарной. Он прошел две войны, отличился при обороне Царицына и боях за Варшаву и, как сам утверждал, знался с товарищем Буденным. Несмотря на укороченную осколком гранаты руку, Парамонов держался браво и весьма высокомерно. Редкий военспец или медик мог отважиться пожурить сурового служаку, хотя причины для взысканий находились, и довольно часто…
Введя призывников в столовую, Парамонов объявил, что приступать к «принятию пищи», вставать и выходить из-за стола следует только по команде. Проголодавшиеся молодые парни не обратили внимания на речь Парамонова, с шумом заняли места и застучали ложками.
– А-ат-ставить! – рявкнул Парамонов. – Куда полезли, деревенщина непутевая? А ну – стройся!
Призывники с ворчанием поднялись с лавок и построились гурьбой в центре помещения.
– Па-ад-равняйсь! – наступая на парней, кричал Парамонов. – Затылок в затылок вставайте, олухи!.. Разговорчики!
Добившись стройности в рядах и тишины, Парамонов разрешил сесть за столы и «перейти к обеду». Прохаживаясь взад-вперед, он делал едкие замечания и снисходительно усмехался.
– Эва, недосол! И хлеба дают маловато… – услышал Парамонов за спиной. Он развернулся на голос:
– Кто сказал, что мало хлеба?
Призывники потупились в миски и молчали.
– Хлеба им мало! – рассмеялся Парамонов. – А не вы ли, единоличники неотесанные, его попрятали и не сдали государству? Ишь раскудахтались: «мало»! Хватит, дома вдоволь налопались, теперь за пайку попотеть придется.
– Нешто мы не работали, знаем, каково хлеб достается, – обиженно пробурчал здоровенный светловолосый парень.
– А-а ну встать! – нараспев гаркнул Парамонов. – Как фамилия?
– Куделин, – поднимаясь, ответил призывник.
– Откуда прибыл?
– Из Вознесенского.
– Та-ак, – кивнул Парамонов. – Выходит, ты у нас – труженик?
Куделин смерил его недовольным взглядом, покраснел и, надувая щеки, ответил:
– А хоть бы и труженик! С тятькой в поле сызмальства работал.
– Я вижу, как ты там работал, – злобно скривился Парамонов. – Рожу-то вон какую отъел, покуда пролетариат за народное счастье кровь проливал!
Парень нетерпеливо мотнул головой и сжал кулаки:
