Она, не сказав ни слова, обняла Дашу, а Сережа, ощущая себя лишним, все же думал, что не время обижаться. Ему было так страшно за Таню, что в голове мелькали самые ужасные предположения о том, что же случилось с ней на самом деле. Но слова Даши произвели на него странное впечатление, будто девочек связывает какая-то тайна, о существовании которой он уже догадывался. К тому же он вспомнил, что Даша настаивала сначала зайти в кафетерий, где работает Стас. Все было очень странно и непонятно.
– Таня, тебе нужно вернуться домой. Как ты ночевала здесь одна? – заботливо говорил Сережа. Она повернулась к нему и тихим голосом сказала:
– Сережа, я больше не вернусь домой. В половине седьмого вечера у меня поезд, на котором я поеду к бабушке. Я не могу больше находиться в этом городе, где рядом глухие люди.
– Таня, о чем ты говоришь? Я не понимаю тебя. Ты не отдаешь отчета в том, что сейчас делаешь. Ну бывают в конце концов всякие срывы, но ты гораздо сильнее всего этого, – продолжал он. – Таня, прошу тебя, пойдем домой. Мы все вместе постараемся объяснить твоим родителям, что произошло на самом деле.
Даша заметила у входной двери Алексея Петровича, внимательным милицейским взглядом искавшего их и беглянку. Она шепнула об этом Сереже, который теперь совсем не понимал, как вести себя. Даша сообразила быстрее, и вот они втроем уже бежали по переходу на автовокзал.
Скрывшись от Алексея Петровича в одном из дворов привокзальных домиков, они присели на скамейку и, почувствовав себя соучастниками в жутком преступлении, минуты две не могли прейти в себя. Потом смеялись, представляя, как Алексею Петровичу придется заявить уже не об одной пропаже, но о целых трех исчезновениях средь бела дня.
– Меня уже милиция разыскивает? – спросила Таня.
– Да-а, натворила ты делов... – вздыхая ответила Даша.
– А собственно такого ужасного произошло? – возмутилась вдруг Татьяна. – Я просто решила поехать к бабушке, причем немедленно и не откладывая. Что такого страшного, если я провела ночь на вокзале? И вообще, моя жизнь – это моя жизнь.
– Таня, ты запуталась, – напористо объясняла Даша. – Я уверена, что ты кое-кому хочешь что-то доказать.
– Ладно, зачем скрывать. Да, я не вернусь, пока он меня об этом не попросит. Или все, или ничего, – заключила Таня.
Сережа был окончательно поражен, и какое-то знакомое чувство проскользнуло в его памяти. Точно также, когда он впервые увидел своего отца на сцене, он ощущал и теперь одновременно и разочарование, и удивление. Как так? Ведь он думал, что Таня только его принцесса. Но как оказалось на самом деле, она была скорее снежной королевой, холодной и неприступной – безразличной к его горячему сердцу.
