– Ха-а! Серега! Где такой фонарь отхватил?!
– Не острите, сударь! – всех рассмешил Сережа.
– О, Вы были на дуэли и сражались за доблестную честь? – поддавшись иронии продолжил Антон.
– Жаль, что Вы прохлаждались.
Звонок более или менее сосредоточил всех на предстоящем математическом испытании. Даша кое-как решила пару задач самостоятельно, но другие примеры остались на совести Антона. Ее мучило только одно – любопытство.
На перемене к ней подошел Сережа и, попросив Антона оставить их вдвоем, взял стул и сел напротив.
– Тебе Таня звонила? – задал он неожиданный вопрос. Удивленная Даша отрицательно покачала головой и, нахмурив брови, сказала:
– Я не собираюсь быть вашим справочным бюро.
– Мне абсолютно неважно, кем ты там себя считаешь. Просто вчера, когда мы ее проводили до подъезда, она перед тобой за что-то извинилась, – начал было Сергей прояснять ситуацию.
– Сергей, тебе не кажется, что ты наглеешь на глазах? Если у тебя на теле боевые раны, то это еще не значит, что ты должен со мной так разговаривать. И, вообще, наши с Таней дела тебя не касаются. Напрасно ты о себе такого высокого мнения, – вспылила Даша.
– Хорошо, хватит пустых слов, – сдерживая свое раздражение говорил он. – Сегодня рано утром звонила Галина Николаевна, мама Тани. Она истерично кричала в трубку моей матери, что я самый подлый и жестокий человек на этом свете.
– И что же, тебя это сильно задело? – язвительно заметила Даша.
– Я терплю твои выходки только потому, что ты можешь помочь, если, конечно, захочешь.
Даша присмотрелась и вдруг поняла, что Сергей вовсе не пытается ее чем-то оскорбить. Она отзывчиво и внимательно стала его слушать, чувствуя то беспокойство, которое всегда оправдывается каким-нибудь неожиданным дурным событием.
Он рассказал о том, что Таня ночью убежала из дома, оставив на своем письменном столе тетрадь, которая оказалась ее дневником. Галина Николаевна в помешательстве своих материнских чувств, где злоба соседствовала с недоумением и страхом, обзвонила всех знакомых, родственников, а потом, сообщив в милицию, сама отправилась на поиски. Но Таня исчезла.
Галина Николаевна решила, по совету милиции, подождать дочь хотя бы до вечера. Дома она принялась разыскивать телефоны друзей Тани и, открыв ту тетрадь, стала быстро, с нарастающим удивлением читать все самые сокровенные мысли дочери. Но в этих записях Таня никогда не употребляла имен тех, о ком писала, и Галина Николаевна почти ничего не поняла, лишь подумав, как такое могло случится, ведь она всегда следила за каждым ее шагом.
