– Три внеплановых космолета с голыми бабами, хрюкнул радист. – Почем я знаю? Но фишка в том, что диаметр самого малого объекта предположительно достигает четырнадцати километров.
– Сколько-сколько? – не поверил я своим ушам.
– Четырнадцать километров, – повторил радист. – А самого большого – двадцать два.
– И где ж они теперь?
– А шут его знает. База говорит, что они, лишь только появившись, немедленно исчезли с экранов. Как растворились.
– Глюки Пояса, – хмыкнул я. – Тут еще и не такое мерещится иногда. Тебе ли не знать.
– Я-то знаю, – согласился радист. – Но администратору нашему с Цереры этого не объяснишь. Молодой он еще, да ранний. Выслужиться хочет.
– Ну и…. с ним, – зевнул я.
– Ага, – согласился радист. – Но сообщить я был тебе обязан.
Я в изысканных выражениях поблагодарил его за похвальное отношение к своим профессиональным обязанностям и собрался уж было выслушать не менее цветастую ответную тираду, как тут в наушниках треснуло с такой силой, что на долю секунды я перестал не только что-либо слышать, но и видеть.
А когда слух и зрение вернулись, то оказалось, что в эфире царит мертвая тишина, а на обзорном экране прямо по курсу расположились… Я как-то сразу осознал, что это и есть те самые пресловутые искусственные объекты, о которых буквально только что сообщал наш радист.
Диаметром, если верить дальномеру, четырнадцать, восемнадцать и двадцать два километра.
А с чего бы мне ему не верить? Я и поверил. Тем более, что и собственным глазам доверять привык. Хотя то, что перед ними предстало, больше всего было похоже на плод не в меру расшалившегося воображения.
Представьте себе белую розу. Крупную, с изящно вылепленными и хитроумно закрученными, будто испускающими собственный нежный свет, лепестками.
Представили?
А теперь уберите стебель и поместите розу в космосе прямо по носу вашего «скутера», увеличив ее диаметр в сто тысяч раз и расположив рядом две такие же только еще большего размера.
Может, я не очень удачно излагаю, и какой-нибудь поэт сумел бы сказать точнее и красивее, но мне кажется, что более менее правдивая картинка в вашей голове должна была возникнуть.
Ну, а у меня она возникла не в голове, а на обзорном экране. Во всей, так сказать, красе.
И вот, значит, висят эти три «розы» точнехонько у меня по курсу, а солары мои числом двадцать девять штук, не выказывая ни малейшего беспокойства, устремляются прямо к ним.
Как будто век мечтали о долгожданной встрече.
