– Значит, Орден богат? – выслушав, уточнил Иван.
– Конечно, богат! – кивнул хозяин замка. – Я бы даже сказал – очень.
– Интересной монеткой расплатились с одним из моих парней. – Раничев крутнул на столе пфенниг и протянул его Здиславу. – Взгляни!
К огорчению Ивана, на лице рыцаря не отразилось никаких чувств. Без особого интереса рассмотрев монету, он вернул ее обратно и, пожав плечами, заявил, что, вообще-то, похожие у него, наверное, и были, да он особенно не присматривался – чего присматриваться к медяхам? Было бы серебро – другое дело.
– Дайте-ка мне взглянуть, уважаемый дон Хуан, – негромко попросила пани Елена, и Раничев галантно передал ей пфенниг.
– О! Да, кажется… Хотя нет, не помню. – Женщина – как показалось Ивану, с лукавством – взглянула на него и, оглянувшись на отвлекшегося на корм подбежавшей собаки мужа, быстро добавила: – Если вспомню, я пришлю за вами пажа, хорошо?
Раничев молча кивнул.
Обед – вместе с песнями, музыкой и беседою – затянулся далеко заполночь, и, только, когда где-то во дворе прокукарекал петух, пани Елена повернулась к мужу:
– Пожалуй, нашим гостям пора отдохнуть.
– О, да. – Здислав кивнул. – Я лично провожу в покои славного дона Хуана! Прошу!
– А мои люди? – Раничев поднялся из-за стола.
– О них позаботятся слуги. Думаю, твои миннезингеры не побрезгуют спать в одной комнате и на одной – но широкой – постели?
– О, нет, – ухмыльнулся Иван. – Конечно же, это их вполне устроит. Лишь бы было тепло и сухо.
Они поднялись по узкой винтовой лестнице почти под самую крышу, хозяин гостеприимно распахнул дверь, показывая «дону Хуану» покои. Узенькую, словно пенал, комнатку с высоким сводчатым потолком, освещал трепетный свет четырех свечей, по-видимому, не так давно зажженных слугами. Из мебели в покоях имелась лишь массивная деревянная кровать под малиновым бархатным балдахином и небольшой столик с оловянным кувшином.
– Рейнвейн, – кивнув на кувшин, с улыбкой пояснил рыцарь. – Очень неплохое вино.
Пожелав гостю спокойной ночи, он удалился – на лестнице послышались быстрые удаляющиеся шаги. Скинув башмаки, Иван блаженно растянулся на ложе и, глотнув немного вина, принялся думать. Итак, пфенниг, похоже, никто не опознал… если не считать туманных обещаний пани Елены. Значит, что же? Значит, денежка все же не отсюда? Не из Восточной Пруссии? Хотя нет, Онциферу Гусле-то с чего врать? Герб-то он запомнил, и рыцарь, бросивший ему нацистский пфенниг, и есть хозяин этого замка! Ну не опознал, мало ли? Он-то сам, Раничев, часто ли присматривался к медяхам? Тогда что же делать? Как поступить теперь? О чем расспрашивать? Иван усмехнулся – о том, не знаю о чем! Хм… А ведь и в самом деле, это выход. Если проникновение из будущего произошло здесь или где-то рядом, то, наверное, можно бы ожидать каких-либо описаний необычных событий, вернее, тех событий, которые показались очевидцам не совсем обычными. Например… Ну например, некто палил из автомата по воробьям! С чем будет ассоциироваться автоматная очередь у человека пятнадцатого века? С чем-то похожим, пусть даже не очень. С дробью дождевых капель, с перестуком кузнечного молота, с…
