– А что, ты их с собой, что ли, привел?
– Ну да, – седобородый снова склонился. – По приказу великого эмира. – Он обернулся, и по его знаку оба служки сбросили с себя накидки, оставшись обнаженными до пояса, – тощий темноволосый мальчик лет двенадцати и смуглая кареглазка с длинными, выкрашенными хной волосами. На шее девушки поблескивало узкое серебряное ожерелье.
– А если я никого не выберу? – усмехнулся Иван.
Старик слуга сокрушенно поджал губы:
– Тогда эмир плохо подумает о тебе, а этих, – он кивнул на девчонку с мальчиком, – велит забить палками насмерть. Так их увести?
– Э-э-э, постой, постой, не торопись. Пожалуй, оставь девчонку. Парня, случайно, не казнят?
– Нет. Ведь ты же, мой господин, выбрал.
Мальчик быстро накинул на себя сброшенную хламиду и, поклонившись, вышел из шатра вместе со стариком, коему Иван торжественно вручил приготовленный список.
– Ну, – Раничев поднял накидку и с усмешкой набросил ее на смуглые плечи девчонки. – Вино будешь, пэри?
– Буду, – несмело улыбнулась та. Глазищи у нее неожиданно оказались большими, синими.
– Ну, тогда выпьем, – Иван плеснул вина. – Ты вот, из кубка, а я уж – из кувшина.
Выпив, закусили виноградом и дыней. Девушка осторожно потянулась рукой к дичи.
– Бери, бери, кушай, – хохотнул Раничев. – Звать-то тебя как?
– Как город – Мосул, – девушка почему-то вздохнула.
– Ты оттуда родом?
– Нет. Меня там купили. Родом я с севера. Можно еще мяса?
– Давай… Наедайся. С севера, говоришь? Что-то не похожа ты на степнянку.
– О нет, не из степей – я из Литвы, княжества. Мы на Ворскле-реке жили…
– Дальше можешь не рассказывать, – Иван перешел на русский. Как историк, он хорошо помнил знаменитую битву на Ворскле, когда под ударами мечей воинов покойного ныне Тимур-Кутлуга и Едигея пало великое множество литовских, южно-русских и татарских витязей союзных князей Витовта и Тохтамыша.
– Ты русин, багатур? – изумилась Мосул.
– А что, это такая редкость?
– В Орде – нет, а здесь – да. Московит иль из Княжества?
– Рязанин.
– Все равно – рада земляка встретить.
– Как, тянет на родину?
– Нисколько, – девушка качнула головой. – Я ж челядинкой была, у боярина – натерпелась. Обрадовалась, когда гулямы отрубили ему голову. Не осталось у меня никого в Княжестве, нечего мне там и делать.
– А здесь?
Мосул неожиданно улыбнулась:
– Накоплю денег – открою майхону.
– Так их же эмир запретил!
– Это он их у себя запретил – а на новых землях? Он ведь их обязательно завоюет, потом вернется к себе… Говорят, Смирна – веселый город.
