Лучше я расскажу о самом авторе чуть-чуть. Читая его «Слово», вы поймете, что человек этот совершенно независимый ни от кого и ни от чего и «подарил» он эту независимость сам себе, ибо от природы упорен, талантлив в труде и настойчив не только, как художник, но еще и как мастер-ремесленник в высоком и широком смысле этого российского слова и понятия.
Когда я с ним познакомился, у него уже была не просто большая семья, но, по современным понятиям — огромная. Семеро детей, жена, кто-то из родственников и постоянных друзей ютились в трехкомнатной хрущевке, и жили, в основном, огородом. В семье от мала до велика все приучены к труду, все работают посильно своему возрасту. Сами понимаете, что человек самостоятельный, норовистый да еще и талантливый, не мог «контактировать» с представителями советской власти и тем более, с «умом и совестью эпохи». Владимир Федорович сам себе и «ум и совесть». Когда нужда совсем взяла его и семью за горло, он продал ряд своих потрясающих работ за рубеж, потому как «дома» они никому не нужны. И, получив участок рядом с заброшенным, оскверненным безбожниками-современниками, собором, который — он дал слово властям и Богу — не только охранять семьей, но и отремонтировать. Владимир Федорович вместе со старшими сыновьями срубили две избы — для себя и младших детей, и для старших сыновей — отдельно. Все по-русскому обычаю и укладу: выросли, поженились, живите своим трудом и добывайте свой хлеб, помня, что отец и мать — рядом и в беде не оставят, и радость всегда разделят с детьми. Сейчас у Владимира Федоровича уже несколько внуков, и я знаю, что и внуки его не только будут владеть кистью, резцом, пером, но и топором тоже. Рядом с домом, где жили прежде Гребенниковы, была когда-то комната корпункта всесоюзного радио и художнику было разрешено иногда пользоваться помещением как мастерской, и «квартирант» отделал это помещение так, что, попавши в него, даже духовный чин, повидавший терема и храмы, развел руками: «непостижимы чудеса твои, человеце!..»
Я видел дома, срубленные Гребенниковыми лишь на фотографиях, — не дома, а терема — просторные, с резными крылечками, отделанные от подоконников до крыш деревянными кружевами. Хорошо живется в собственноручно сотворенном доме, глубоко думается и печалится сердцем умным человек обо всех нас, беседует с нами, пытается помочь замороченному русскому человеку, заступиться, очиститься душой, прикоснуться к Богу…
