Пришлось спешиться и вести велосипед до леса «под уздцы» по липкой, как патока, проселочной дороге. Но вот и спасительный лес. Березовая опушка, на которой мне сразу попалось полдюжины подберезовиков. Нарвав пучки жесткой тимофеевки, я очистил как мог моего «коня» от грязи и осторожно повел его в лес с надеждой встретить липовую поросль. Вообще, для таких вот случаев с покрышками я обычно беру с собой моточек матерчатой изоляционной ленты, но в этот раз ее почему-то не оказалось в инструментальной сумочке, поэтому, боясь проткнуть камеру, я обмотал пораженное место куском тряпки. Наконец мне встретилась липка. Подготовил несколько полосок липовой «изоленты» и намотал ее на поврежденное место. Немного подсохнув, этот лыковый «бинт» превосходно служил до конца путешествия, как бы подтвердив тем самым износоустойчивость лаптей.
В связи с этой небольшой неприятностью вспомнилось, что несколько лет назад мне пришлось вообще обходиться без камеры, набив полость покрышки соломой и сухой травой, и так добираться до дому.
Прокол был довольно большой, а клей оказался высохшим. Совсем недавно мне довелось наблюдать истинно солдатскую смекалку шофера, бывшего фронтовика, который, не имея клея, сумел устранить прокол в камере автомашины путем зажима поврежденного участка согнутой вдвое трехкопеечной монетой. В образовавшийся при сгибе монеты зазор он втиснул проколотый участок камеры, после чего двумя-тремя ударами молотка по монете надежно зажал резину. Думаю, что примерно то же можно проделать и с велосипедной камерой, варьируя диаметр монет в зависимости от площади повреждения.
Последний конверт требовалось вскрыть в первой половине предстоящего дня. Погода несколько улучшилась, но было ветрено и прохладно. Поэтому устройству ночлега на том месте, где меня застали сгущавшиеся сумерки, я уделил повышенное внимание. Выбрал место среди плотной группы берез в обрамлении густых зарослей орешника, тщательно привязал полиэтиленовую накидку над гамаком и сплел из веток «заслонки», которые превращали гамак в палатку, защищенную со всех сторон от ветра.
Я не удержался от искуса погреться у костра, благо поблизости валялся ворох валежника. Валежник, как известно, служит укрытием для многочисленных вредителей леса и той средой, где они плодятся. Поэтому сжечь весь этот рассадник было просто моей обязанностью перед зеленым другом. Согревшись и просушив свои постельные принадлежности, я сгреб остатки костра в небольшую кучу углей и золы с тем, чтобы утром забросать их землей, не оставляя уродующей черной плешины.
