Убрав карандаш, он встал и несколько раз открыл и закрыл дверь, пока она не стала двигаться совершенно бесшумно. Тогда он кивнул и снова включил автоматику.
Закончив с этой мелкой работой, он пошел вдоль кресел, работая быстро и бесшумно, заменяя использованное ароматобелье на новое, прикрепляя свежие комплекты чехлов к пультам у всех занятых кресел.
– Спасибо, Джет, – сказал Крис как всегда неспешно и спокойно. – И за дверь тоже. Мне следовало бы заняться ею самому еще три вахты назад.
Благодарность от Криса была ценной монетой. Джетри наклонил голову, чувствуя, как у него загораются уши.
– Не за что, – пробормотал он, кладя новый чехол у кресла второго пилота и протягивая руку за завязками.
Капитан встала.
– Можешь заменить, – сказала она и едва скользнула по Джетри холодными карими глазами, поворачиваясь к Хат. – Так держать, пилот.
– Есть, капитан.
Она кивнула, двумя широкими шагами прошла к двери и вышла. Дверь у нее за спиной закрылась бесшумно. Джетри закусил губу, развернул кресло и стащил с него старый чехол. Поднимая голову, он заметил, как его кузены обменялись взглядом, но смысла этого обмена не уловил, не зная их шифра. Он разгладил на сиденье новый чехол, засунул старый к остальным, отцепил утилизатор и ушел.
Ни Хат, ни Крис ему вслед не обернулись.
Вонючки были пьесой из двух актов. В антракте между ними Джетри сделал перерыв на кружку майта, густого, желтого и пахнущего дрожжами. И если кто-то, кроме урожденных космолетчиков, мог выносить этот продукт, то пока такого человека никто еще не видел.
Одна кружка майта давала целый контейнер витаминов и питательных веществ. В прежние дни, когда перелеты между звездами были предприятием новым и рискованным, командам приходилось со взлета до посадки жить почти исключительно на майте. Сейчас, когда космос стал безопасным, а корабль с габаритами «Рынка Гобелина» имел на борту достаточно продуктов, чтобы дать организму необходимое питание, не жертвуя вкусом и разнообразием, майт сохранился как напиток для утешения и как рацион на экстренные случаи.
Джетри окунул в кружку пару галет из цельносмолотого зерна, разгрыз и проглотил их, а потом допил остальное. Подкрепившись, он не спеша прошел в подсобку, расписался за взятую камеру, установил на тележку пустые кассеты и новые фильтры и направился к трамплинной дорожке.
Мостик включал гравитацию «Рынка» спиралью, что было нормой для корабля такого размера и возраста. Корабли меньшего размера держали малую гравитацию или даже невесомость по всему объему, и в списке ежедневных обязанностей всех членов экипажа стояла работа на тренажерах. «Рынок» был достаточно велик, чтобы вырабатывать энергию, необходимую для создания поля. Административный центр имел почти одно g, как и сам мостик. В жилых каютах тяжесть держали поменьше: люди спали, пристегнувшись, а вещи закрепляли на стене. В периферийных отсеках корабля, где крепились контейнеры, было еще легче, почти полная невесомость. На внешней части палубы «Д» находилась трамплинная дорожка – прямоугольное пространство, отведенное для развлечений, где члены команды могли нырять, летать, отскакивать от стен, играть в невесомые салочки и заодно отрабатывать свою реакцию и умение двигаться в невесомости.
