– Да, так, ничего, можно было… – что-то невразумительное прошамкал он, затем пристально посмотрел на нее, нехорошо улыбнулся и спросил:
– Вы работаете на телевидении? Странно, я что-то ни разу вас там не видел.
Не дожидаясь ответа, он опять вскочил, потрогал рукой лицо возле травмированного глаза и вновь разразился ругательствами:
– Да я ему по… чтоб у этого подлеца больше никогда не было детей, выродок, ублюдок, и т. д.
Между тем помощник уже разлил шампанское по бокалам.
Эльвире до чертиков надоели его публичные выступления, и чтобы как-то закончить это затянувшееся шоу, она неожиданно для себя и тем более для депутата, вдруг громко мяукнула. Старая, проверенная Эльвирина штучка. Мы уже сталкивались с этим.
Депутат отвалился к спинке стула, вытаращил глаза и с испугом забормотал:
– В чем дело? Позвольте…
Белый пес поднял уши, насторожился.
– Я пошутила, – засмеялась Эльвира. – Так мы сегодня и не выпьем за успех вашей партии? – огорченно произнесла она. – А жаль, я так искренне люблю вашу партию, и главное, ее бесценного председателя.
Она игриво посмотрела на него.
– Да, конечно же, – он уже, кажется, отошел от неожиданной шутки Эльвиры, – спасибо за внимание и за дружескую поддержку, просто этот подлец вывел меня из меня.
И опять завел свою нескончаемую песенку:
– Мерзавец, бабник, алкоголик, бандит, – перечислил он все возможные пороки человечества. Да еще бы, наверное, продолжал, если бы его не прервала Эльвира:
– Вот это последнее ближе всего к истине, – спокойно заметила она.
– Это вы о чем? – настороженно поинтересовался Худинский.
– Так, в общем… но об этом чуть позже, а сейчас давайте выпьем, а то шампанское выдохнется.
Они чокнулись, выпили. Эльвира, показав на поднос, где было все, что было самое лучшее в баре, пригласила его откушать.
– Прошу вас, пусть это хоть как-то сгладит его наглую выходку.
Про себя подумала: «Сам напросился, жаль, что этому Шпееровичу мои ребята не позволили, может быть, и он дал бы ему по второму, тогда бы восторжествовала полная справедливость».
– Прекрасное французское шампанское, но очень дорогое, – заметил он. – Вам не накладно будет?
– Отнюдь нет. Я не стеснена в средствах, да и потом, вы, по-моему, всегда заслуживали большего и лучшего.
Эта Эльвирина фраза на Худинского произвела прямо магическое воздействие. Он откинулся на спинку стула, блаженно расслабился, глазки его замаслились, губки сложились бантиком.
– Ну, что вы, я, наверное, не заслуживаю такого вашего отношения, – как бы смутился он. – Вы знаете, я как-то принимал ванную из такого же шампанского в обществе одной интересной и весьма известной дамы, – совсем неожиданно сообщил он.
