Внезапно он понял, что должен сделать это не во имя мести за Сигурда, а ради тех, еще нерожденных детей, что, быть может, воздвигнут новый город на руинах Моска и других пепелищах этой земли. Для них и ради них, с надеждой, а не с ненавистью в сердце, творит он это греховное деяние! И пусть Бог его рассудит!
Последний воин лесовиков скрылся в развалинах, когда Иеро, опустив факел, поджег фитили. Веселые алые язычки побежали к газгольдерам, и он тоже побежал — помчался через пустырь, кашляя и задыхаясь, все дальше и дальше от начиненных ядом железных джунглей, туда, где над пожухлой травой и низкими кустами покачивался на ветру корпус «Вашингтона». За спиной у него грохнуло, порыв жаркого воздуха сбил с ног, прокатился над пустырем и угас среди скелетов зданий.
Поднявшись, Иеро увидел, что газгольдеры устояли, но в стенах их зияют огромные трещины. Желтый газ вихрился над ними, собирался смрадной тучей, и ветер — как раз подходящий, северный — нес ее к городским развалинам, растягивал на запад и восток, будто, вступив в союз с людьми, хотел заключить их врагов в губительное кольцо.
— Не хуже, чем Ветер Смерти иир'ова, — пробормотал священник, но эта мысль тут же сменилась другой: он делает это ради надежды, не для возмездия.
Иеро вздохнул, перекрестился и зашагал к дирижаблю.
Два дня «Вашингтон» летел на юго-восток, покрыв без малого тысячу миль. Под днищем гондолы виднелись то бесплодные мертвые пустоши в воронках от атомных бомб, то руины городов, торчавшие на земной поверхности или полузатопленные разлившимися озерами, то редкие зеленые оазисы, в которых под кронами пальм, берез и огромных дубов копошились немногочисленные живые существа. Ни поселений, ни вьющихся дымов, ни иного человеческого следа тут не замечалось; хоть эта просторная равнина, тянувшаяся до Уральских гор, была перепахана ракетами не столь усердно, как запад Европы, жизнь тут не возродилась даже за пять тысяч лет. Это, а также воспоминания о гибели Сигурда, навевало на путников мрачные мысли; даже неугомонный мастер Гимп больше молчал и хмурился, разглядывая сквозь колпак кабины опаленную землю да оплавленные скалы, подобные могильным камням на гигантском кладбище. Брат Альдо шелестел своими бумагами, делая записи, Горм дремал, стараясь, как всегда во время полета, скрыться от реальности в мире сновидений; Иеро размышлял над явлением Нечистого и просил Творца укрепить его душу.
