Проблема, однако, разрешилась. Пока Иеро и мастер Гимп возились у груды вещей, откладывая нужное и соображая, что навьючить на Горма, а что — на собственные плечи, брат Альдо спустился с холма на равнину и вскоре исчез среди высокой, по грудь, травы. В этой степи, где обитали лишь птицы да звери, о нем не приходилось беспокоиться; ментальное искусство эливенеров служило защитой от любого хищника. Их Братство, изучавшее животный мир на протяжении пяти тысячелетий, стало уже такой же частицей природы, как ветер, дождь или солнечный свет, и Иеро не был бы удивлен, если бы родич его принцессы вернулся к холму верхом на полосатой кошке, которую он называл тигром.
Но брат Альдо, похоже, рассудил, что тигры в данной ситуации бесполезны и не стоят усилий на их приручение. Солнце еще карабкалось к зениту, когда в степи возникла темная полоса, а почва дрогнула под ударами сотен копыт — и не прошло и четверти часа, как у подножья холма, рядом с озером, появился табун грациозных животных. Струились по ветру хвосты и гривы, пронзительное ржание оглашало воздух, мелькали то белоснежная спина, то золотистый или серый бок, то круп, широкий и темный, как ночь; резвились жеребята, кобылы щипали траву, а жеребцы гордо вскидывали головы и настораживали уши.
Как они были прекрасны! Сердце Иеро затрепетало, охваченное древним чувством близости к этим животным, чудесным творениям Господа, которых Он создал в помощь человеку. Но, несомненно, не только затем, чтоб ездить на них, возить грузы или мчаться в бой — эти утилитарные задачи не раскрывали их сути и смысла. Смысл же заключался в том, чтоб любоваться ими, поскольку Бог с безмерной щедростью отпустил им то, чего не хватало лорсам — красоту.
Брат Альдо подъехал к спутникам на великолепном коне с черной блестящей шкурой. Казалось, они знают друг друга добрый десяток лет, проведенных в неизменном согласии; эливенер, держась за гриву, сидел свободно, точно на смирном быке кау, а жеребец нес его с плавным неторопливым величием и только пофыркивал на других лошадей, как бы желая предупредить: эта почетная ноша — моя! Видно, он был вожаком — кони расступались, давая ему дорогу. В сотый раз Иеро поразился той власти, которую эливенеры имели над животными; сам он мог бы убить любое из этих созданий или покорить силой, а вот подружиться было б гораздо трудней.
— Я заключил союз, дети мои, — произнес брат Альдо, взирая с высокой спины на своих двуногих и четвероного спутников. — Наши новые друзья готовы отправиться к юго-западу и проводить нас до границ саванны. Я даже договорился, что они понесут груз и нас самих — за исключением, конечно, Горма. Он умное и благородное существо, но все же с мохнатой шкурой, клыками и когтями, а лошади таких не любят. Но они согласны потерпеть его присутствие, если он не станет им досаждать и приближаться к жеребятам.
