— И я тоже! — воскликнул мастер Гимп. — Пусть палуба треснет подо мной и киль разломится надвое, если я скажу кому-нибудь об этих маленьких поганцах!
— Присоединяюсь к вашим обещаниям, — произнес Иеро, перекрестившись и положив левую руку на свой медальон. И клятва его была так крепка, что мысль о том, что лежало в кармане его перевязи, подернулась туманом забвения.
Ночью он долго не мог заснуть — сидел у костра, глядел в звездное небо, думал о Лучар, о родстве меж нею и братом Альдо и считал дни, оставшиеся ей до разрешения от бремени. Небесный купол медленно вращался в вышине, увлекая за собою звезды, но одна из них — возможно, та, замеченная им после гадания над землями Франс — быстро двигалась к югу. Неяркий красноватый огонек, торивший путь среди плавно кружившихся созвездий…
Странная звезда, подумал Иеро, погружаясь в сон.
Брат Альдо оказался прав — в этих краях не было влажных джунглей, и хвойный лес Сайберна сразу переходил в простор лесостепи. Весь следующий день под ними тянулся изумрудный океан, где каждая крона сосны или кедра казалась взметнувшейся вверх волной, а все уменьшавшиеся в числе утесы были словно острова в бушующем море, полном мириадов зеленых хвоинок-капель. Затем наступили ночь и тьма, снова пришло утро, и обнаружилось, что под гондолой «Вашингтона» уже расстилается другая местность — бескрайняя равнина, поросшая травами и рощами лиственных деревьев, пересеченная медленными спокойными реками, разлившимися кое-где так широко, что лишь с высоты полумили были видны оба берега.
Признаков человеческого жилья или кочевья по-прежнему не замечалось, зато в степи бродили гигантские стада антилоп и быков, похожих на баферов, а также другие животные, невиданные в прериях западного материка. Здесь были странные копытные — большие, неуклюжие, с огромными ногами и длинным мехом, свисавшим с боков, с горбатой спиной и шеей, что поднималась вверх изогнутым в обратную сторону вопросительным знаком. Бегали эти горбачи не слишком быстро и не имели рогов, но их копыта, как разглядел Иеро в подзорную трубу, казались страшным оружием — вдвое шире, чем у Клоца, и, вероятно, с острыми краями. Название этих животных не сохранилось в памяти брата Альдо, зато других он узнал — легконогих, стремительных, изящных, с развевающимися гривами и хвостами. По его словам, то были легендарные лошади, исчезнувшие на американском континенте, но процветавшие тут, в сердце Евразии, где наблюдалось множество их пород — крупные скакуны с гибкими шеями и гладкими шкурами белого, черного, серого и карего цветов, мохнатые бурые лошади помельче, и совсем небольшие, с длинными ушами и черной полоской вдоль хребта. Кроме травоядных, водились здесь огромные птицы с мощными кривыми клювами, покрытые то ли перьями, то ли пухом, и масса хищников; мелких, вроде волков и лисиц, было трудно заметить с высоты, но пару раз Иеро видел огромных полосатых кошек, а однажды — незнакомого зверя с белоснежным мехом и клыкастой пастью. Он был величиною с бафера, и лошади, быки и горбачи бежали от него в такой панике, словно их преследовал губительный степной пожар.
