Закурив и покачиваясь на волнах, мы развивали свои идеи дальше.
— Но ведь существует и идеал рабочего. Это — жаккард, маховое колесо, сельфактор, ротационка, это локомотив. Жаккард не желает ни судить, ни властвовать, не объединяется в союзы, не терпит речей; единственная его идея, — но сильная, господа, великая и руководящая идея — нити, как можно больше нитей. Маховик ничего не требует, ничего, только бы ему позволяли вращаться; у него нет ни иной программы, ни иных желаний. Движение — вот идеал, г-н Рипратон. Движение — это все.
— Превосходно, господа, — ликовал Джон Эндрю Рипратон, сбрасывая с себя скользкую медузу. — Если вы самостоятельно пришли к такому заключению, то, наверное, сможете по достоинству оценить мою систему, мое решение рабочего вопроса, конструкцию типа Operarius utilis ripratoni.
Итак, господа, термин «фабрикация» происходит от слова «febris», что означает «лихорадочная деятельность». Да, господа, крупная промышленность — это вам не промысел, крупная промышленность — это лихорадка, порождаемая энтузиазмом, взлетом фантазии и честнейшими устремлениями. Обработать пятьдесят тысяч мешков хлопка — дело нешуточное, уважаемые господа, справиться с миллионом таких мешков — для этого нужна прямо-таки необузданная фантазия художника-энтузиаста. Обработать миллионы! Обработать весь мир! Ибо мир — это сырье, не больше. Цель индустрии — обработать мир, господа! Небо, земля, человечество, время, пространство — это всего-навсего сырье для промышленности. Превратить мир в товары!
И мы беремся совершить это. Чтобы справиться с такой грандиозной задачей, необходимо ускорить все процессы. Но нас держит в плену рабочая сила, рабочий вопрос. Поэтому мы объявляем войну социализму, туберкулезу, снижению рождаемости, восьмичасовому рабочему дню и алкоголизму! Ничто не смеет мешать нашему движению вперед! Рабочий должен стать машиной, от него требуется только движение, ничего больше! Любая идея — грубейшее нарушение рабочей дисциплины! Господа! Система Тэйлора — это систематизированное заблуждение, ибо эта теория прошла мимо вопроса о душе. Душа рабочего — это вам не механизм; ее необходимо устранить. И это удается в моей системе! Моя система предлагает кардинальное решение всех социальных проблем!
В начале своей деятельности я грезил о рабочем, который был бы лишь рабочей единицей — и только. Поэтому я брал к себе на службу людей недалеких, убогих, флегматиков, неграмотных, альбиносов, представителей неполноценных рас и так далее, то есть исключительно тех, кто, пройдя специальный экзамен у профессора Мюнстерберга, обнаруживал полное отсутствие мыслей, идей, увлечений, кто не имел понятия о поэзии, астрономии, политике, социализме, истории, забастовках и организациях. Они не сомневались, что их жизнь состоит из наследственной предрасположенности к труду и благоприобретенных привычек. С помощью своих агентов я выискиваю эти редкостные экземпляры по всему миру. Теперь мой Губерстон работает безотказно.
