У нас в общежитии на Стромынке всегда было проблемой: как бы побыстрее умыться. Студенты любили поспать и в семь утра мчались к умывальникам все сразу. Там начиналась жуткая толчея.
Однажды Монин стал организатором коллективного опоздания на лекции. Стояла большая очередь к умывальнику, а он склонился над раковиной и что-то колдовал.
- Фарадей, ты что, уснул?
- Нет. Вот посмотри...
Раковина засорилась, в ней почти до краев стояла мутная вода. Алька бросил на воду щепотку зубного порошка, и комочки быстро разбежались по сторонам.
- Подумаешь! Поверхностное натяжение... Отойди...
Алик и не думал отходить.
- А вот теперь смотри...
Он снова бросил в воду щепотку порошка, но на этот раз частички бросились навстречу друг другу и собрались кучкой. Мы остолбенели.
- А ну, сделай еще...
Он повторил опыт. Оказывается, если сбрасывать порошок с одной высоты, то он разбегается, если с другой - собирается в кучу.
Физики от первого до пятого курсов позатыкали в раковинах отверстия и стали сыпать на воду зубной порошок. Будущий членкор Федя Егорьев экспериментировал с табаком, вытряхнутым из папиросной гильзы. Элегантный теоретик Завойский принес три сорта пудры. Притащили толченый сахар, соль, серу от спичек, порошки от головной боли и еще черт знает что. В туалете водворилась напряженная исследовательская атмосфера. Порошки вели себя самым чудовищным образом. На поверхности воды они собирались в комки, разбегались по краям раковины, тонули, после вновь всплывали, кружились на месте, образовывали туманности и планетные системы, бегали по прямой линии и даже подпрыгивали. И все это зависело от высоты, с которой их сбрасывали, от того, как их сбрасывали, от уровня воды в раковине, от того, есть ли в воде мыло или нет и бросали ли раньше в воду другие порошки. Все, что знали физики о поверхностном натяжении еще со второго курса, рухнуло, как карточный домик, и виновным в этом был Алешка Монин.
- Жаль, что его здесь нет. Любопытный парень, - вздохнул Федя Егорьев. - Настоящий Фарадей. Только не удавшийся.
- Наверно, задавал себе не те вопросы...
- Товарищи, а что будет, если... я не приду вовремя домой?
Был час ночи. Мы расхохотались. Это сказал Абрам Чайтер, атомник-любитель, как мы его называли за страсть публиковать популярные стачьи по атомной физике. Специальность у него была совсем другая. Всем было известно, что у Абрама очень ревнивая жена.
Мы стали расходиться.
На улице моросил дождик. Движение стихло. Прощаясь, ребята торопились к стоянкам такси. У входа в клуб задержались четверо: Федя Егорьев, Вовка Мигай, Ляля Самозванцев и я. Несколько минут мы молча курили.
