Сердито бросив последнее слово, Реджи снова двинулся вперед, и Энн уперлась спиной в стену. Она не осмеливалась моргнуть. Он должен был видеть это и все же сделал еще шаг. Намеренно приблизившись, не оставляя возможности вздохнуть.
Энн ожидала, что ее охватит паника, но не страх мучил ее. Она никогда не испытывала подобного волнения, возбуждения, ожидания…
Он не сводил с нее яростного, помрачневшего взгляда.
– Однако в отношении Реджи, – понизив голос, произнес он, – ничего похожего не наблюдается.
Он уперся руками в стену так, что голова Энн оказалась между его ладонями, и наклонился еще ближе. Он был совсем рядом. Искушение посмотреть на его рот и облизнуть собственные губы нарастало.
Энн старалась выдержать его пристальный взгляд. Переведя дух, она спросила:
– Почему вы так рассердились?
И что-то дрогнуло в глазах Реджи.
– Будь я проклят, если знаю. – С этими словами Реджи нагнул голову, и его губы коснулись ее рта.
Решительно и твердо. И все-таки его вел не гнев, Энн поняла это в первый же миг. Другие страсти властвовали над ним; она вздрогнула, не в силах сопротивляться от восхищения.
Реджи, казалось, почувствовал ее скрытое одобрение, его твердые губы стали требовательными, и Энн со вздохом сдалась, приоткрыв рот.
Его язык скользнул внутрь, медленно, глубоко. Исследуя, опаляя, возбуждая.
Ее целовали прежде, но никогда – так, никогда ни один мужчина не желал ее с явной, необузданной страстью, настолько лишенной хитрости, что она казалась почти невинной.
И невероятно мощной.
Руки Энн, словно по собственной воле, поднялись и легли ему на грудь. Его сердце тяжело билось под ее ладонью. Поцеловав его в ответ, Энн почувствовала, как перехватило у него дыхание, как поднялась его грудь при вздохе, и он снова припал к ее рту.
Энн с радостью подставила ему губы, обвила руками шею и, приподнявшись, отстранилась от стены. Он легко выпрямился, провел руками по ее ладной фигуре и решительно привлек ее к себе.
Опьяняющий жар, разливавшийся от его губ, от его тела, захлестывал ее. Энн хотелось придвинуться еще теснее, она определенно желала большего.
Реджи на мгновение отодвинулся, с явной неохотой оторвавшись от ее губ. Она подняла вдруг отяжелевшие веки и встретилась с ним взглядом. Оба часто дышали, обоих обдавало жаром, обоих снедало нечто новое, что Энн, заглянув в глаза Реджи, назвала обоюдным желанием. В душе она изумлялась этому, изнемогая от жажды. Что касается ее тела, оно дрожало от вожделения, которого Энн прежде не испытывала.
