Президент был особенно склонен к самокритике в своих речах, он словно извинялся за чуть подгоревший обед во время ужина. Наш главный сочинитель речей Чарли Манганелли всегда включал в его речь что-нибудь в этом роде. Но в один прекрасный день Чарли озадачил меня. Он только что получил от президента черновой вариант речи с поправками, где были вычеркнуты строки, содержащие элементы критики в свой адрес, а на полях написано: «Не по-президентски – исключить».
– Герб, скажите, он не делает себя под Никсона?
Я сказал, что президент в стрессовом состоянии.
– В стрессовом состоянии? – переспросил Чарли. – В стрессовом состоянии? У меня работают четыре человека, которые три месяца не видели своих жен. Я провожу больше времени в самолете, чем на земле. Герб, кажется, я старею. Одна из моих сотрудниц – Джулия – на прошлой неделе упала в обморок. Скажите ему, если он не хочет стрессов, пусть произносит поменьше своих проклятых речей!
Он был прав, в расписании президента действительно наблюдался перебор с речами, но он считал, что чем хуже дела в Вашингтоне, тем важнее ездить по стране и общаться с народом.
Еще через три дня, когда я был в кабинете президента, он оторвался от чтения бумаг и, хмурясь, спросил:
– Что нашло на Манганелли?
– Сэр?
– Читайте вот тут.
Это была последняя речь, подготовленная Чарли, предназначенная для торжественного обеда в Обществе Элеоноры Рузвельт. Начиналась она так: «Я не заслуживаю чести, которой вы удостоили меня сегодня вечером. По тому, как в последнее время идут дела, я заслуживаю лишь преждевременной отставки».
Должен признать, это было слишком.
– Передайте ему, что президент в ярости. Еще один такой выпад, и он опять будет сочинять рекламу йогуртов.
Вот оно – о себе в третьем лице. О, Господи, подумал я, недобрый знак.
Изображая веселость, я сказал ему, что Чарли всего лишь использует формулу, которая сослужила отличную службу в прошлом.
– Герб, это Белый дом. – Президент как будто говорил искренне. – Я думаю о его репутации.
– Понятно.
– С репутацией надо осторожно.
– Да.
– Такая речь Манганелли может повредить репутации Белого дома.
– Он…
– Он думает, это так просто? Они собираются вручить мне медаль Элеоноры Рузвельт. – Он махнул на бумаги у меня в руках, как будто я держал собаку, забредшую к нему в кабинет. – Передайте ему, пусть будет совсем другой текст. Пусть найдет иное звучание темы.
– Да, сэр.
– И еще передайте ему, пусть больше не цитирует Джона Кеннета Гэлбрейта.
