Он все еще сидел, погрузившись в свои раздумья, когда в каюту вошел Харака и объявил:
— Стартуем на закате.
Морфад не отвечал.
— Жаль улетать, — добавил Харака. Харака был капитаном их корабля, типичный дородный рослый альтаирец. Сплетая вместе гибкие пальцы, он продолжал: — Повезло же нам обнаружить эту планету, ну и повезло! Подумать только — породниться с расой, полностью соответствующей нашим критериям разума, с человечеством, которое дружески приняло нас и готово сотрудничать с нами. И которое тоже, как и мы, развивает звездоплавание!
Морфад хранил молчание.
Осекшись, Харака взглянул на него:
— Что ты надулся и сидишь букой?
— Радости не чувствую.
— Оно и видно. Физиономия кислая. Да еще во время такого торжества. Уж не заболел ли?
— Нет. — Медленно повернувшись, Морфад посмотрел ему прямо в глаза: — Скажите, вы верите в телепатию?
Харака опешил:
— Не знаю, право. Я — капитан, опытный инженер-навигатор, но не более, и прикидываться знатоком сверхъестественных явлений не стану. Не знаю даже, что тебе и сказать. А ты веришь?
— Теперь верю.
— Теперь? Почему именно теперь?
— Потому что пришлось поверить. — Морфад поколебался было, но все же выпалил, отчаявшись: — Потому что я обнаружил телепатические способности у самого себя.
Недоверчиво взглянув на него, Харака переспросил:
— Обнаружил? То есть они у тебя прорезались совсем недавно?
— Да.
— Когда же?
— Когда мы прибыли на Землю.
— Ничего не понимаю, — сознался обескураженный Харака. — Ты утверждаешь, что какая-то специфическая особенность Земли неожиданно сделала для тебя возможным чтение моих мыслей?
— Нет, я не могу читать ваши мысли.
— Но ты же только что сказал, что стал телепатом.
— Вот именно. Мысли я слышу так же ясно, как слова, если бы мне их орали прямо в ухо. Но не ваши мысли и не мысли остальных членов нашего экипажа.
Харака склонился к нему, лицо его мгновенно напряглось:
— Ты умеешь читать мысли землян? И то, что ты прочел в их мыслях, беспокоит тебя? Морфад, как твой капитан и командир я приказываю тебе исполнить свой долг и информировать меня о всех своих подозрениях, касающихся землян. — Он подождал немного, потом сказал настойчиво и нетерпеливо: — Говори же, докладывай.
— Мне об этих гуманоидах известно не больше вашего, — ответил Морфад. — У меня нет абсолютно никаких оснований сомневаться в искренности их дружеских чувств к нам, но мысли их мне неизвестны.
— Клянусь звездами, я ничего не понимаю…
— Мы говорим не об одном и том же, — перебил Морфад. — Чтобы с точностью ответить на вопрос, слышу я мысли землян или нет, следует договориться прежде всего, кого считать землянами.
