— Пора завтракать.
Мэри кивнула. Еще один момент, о котором писалось в книгах и не упоминалось в видеолентах. Когда-то, в незапамятные времена, завтрак, судя по всему, был каким-то особенным, во всяком случае иным, чем теперь… В книгах описывалось, как люди наполняли рот различными веществами и пережевывали их, получая от этого удовольствие. Удивительно…
— Собирайся-ка ты на работу.
— Хорошо, мама.
В проектном бюро было тихо и полностью отсутствовали тени. Светились стены, и все письменные столы и чертежные доски одинаково освещались со всех сторон. Было ни жарко, ни холодно.
Мэри твердо держала линейку, и перо легко скользило вдоль ее металлического края. Только что нанесенные черные линии были тонки и аккуратны. Она склонила голову набок и сравнила чертеж, над которым работала, с лежавшими рядом записями.
Из-за стола, расположенного в другом конце помещения, встал высокий мужчина и направился по проходу к Мэри. Он принялся рассматривать ее работу, то и дело переводя взгляд с чертежа на ее лицо.
Мэри взглянула на него.
— Хорошо сделано, — произнес мужчина.
— Спасибо, мистер Уилмс.
— Скажи, детка, у тебя найдется свободное время?
— Да, сэр.
— Пройдем-ка в кабинет Мэлинсона.
Статный, красивый мужчина привел ее в уютную комнату. Он указал ей на стул, а сам сел на край письменного стола.
— Детка, я не из тех, кто начинает издалека. Тут недавно завернул ко мне один человек и стал болтать какую-то чушь о том, что будто бы ты не хочешь подвергнуться Трансформации.
Мэри отвела взгляд, но тут же снова посмотрела мужчине в глаза.
— Это не чушь, мистер Уилмс, — произнесла она. — Это правда. Я хочу остаться такой, какая я есть.
Мужчина недоуменно уставился на нее и в замешательстве кашлянул:
— Какого черта… прости, детка, но… я что-то тебя не понимаю. Ты же не…
— Не сумасшедшая? Нет. Это вам подтвердит доктор Хортел.
Мужчина нервно рассмеялся.
— Так… Послушай, ведь ты еще совсем девочка, а как здорово работаешь. Но как бы там ни было, а мистеру Пулу это не понравится.
— Знаю. Я понимаю, на что вы намекаете, мистер Уилмс. Но ничто не заставит меня переменить решение.
— Ты состаришься, не прожив и половины жизни!
Да, она будет старой. Старой, морщинистой и слабой, не способной быстро и легко передвигаться. Старой.
— Мне трудно вам объяснить, почему я так решила. Но непонятно, какое это имеет значение, пока я в состоянии выполнять свою работу.
— Пойми меня правильно, детка. Тут дело не во мне. Ты же знаешь, что не я возглавляю Интерплан. В мои обязанности входит следить за порядком. Но как только все узнают о твоем решении, порядок нарушится. И начнется черт знает что.
