– Ох, Саймон, прости меня.
– Армейские чины, конечно, связались с отцом, но он отказался признать детей. Точно так же, как родные их матери. Я был еще в школе. И ничего не мог сделать самостоятельно, не потеряв наследства. Я не мог рисковать им, если хотел помогать детям после смерти своего отца.
Короче говоря, я обратился к церкви. Близнецов привезли в Англию и передали на воспитание в хорошую семью. Когда Эви подросла, ее отдали в католическую школу при монастыре в Йоркшире, а Криспина в англиканскую школу Я не мог пойти против воли отца и признавать их своими родственниками, тогда пришлось бы объявить их незаконными. Я не мог сделать этого из уважения к памяти моего брата и к ним. Но они знают. Во всяком случае, я получаю от этого удовлетворение, а Фелпс знает, потому что помогал мне во всем.
Дождь барабанил в окна, словно прося впустить его, и Дженна вздрогнула. Саймон привлек ее к себе и рассеянно поглаживал.
– Когда отец умер, – продолжал он, – мне пришлось восстанавливать их дворянство из-за того, что Эдгар был лишен титула. Я буквально шантажировал герцога Йоркского, чтобы близнецов признали законными дальними родственниками и, следовательно, титулованными. Поскольку в этом была замешана семья герцога, лишних вопросов не было.
Я знал, что Мэри Энн Кларк, любовница герцога, торговала офицерскими патентами и продвижениями по службе, и пригрозил передать эти сведения в нужные руки, тогда он согласился признать Эви и Криспина дальними родственниками. – У Саймона вырвался загадочный смешок. – Но проделки его подруги все равно открылись, и бедняге два года назад пришлось оставить военную должность. Насколько я знаю, он думает, что всему виной я. Но уверяю тебя, это не так. Его подвела собственная небрежность. Но время от времени я позволяю себе иронизировать по этому поводу.
В конце концов, все кончилось хорошо. Йорка восстановили в прежней должности, а я вывел из тени Эви и Криспина. Они наконец защищены, но все пойдет прахом, если правда сейчас откроется.
– Тебе не нужно опасаться, что я предам это гласности, – сказала Дженна. Внезапно она помрачнела. – Мне стыдно перед Эвелин. Я очень ревновала к ней, Саймон, и скверно себя вела. Я ужасно жалею об этом.
– Не расстраивайся, любимая, – сказал он со смехом. – А что касается ревности, я и подумать не мог, что ты ответишь на мои чувства.
Дженна изумленно посмотрела на него.
– У тебя все на лице написано, – сказал Саймон. – Это очаровательно.
