— Как насчет Пендлитона, Рэй? Он умер здесь, при таинственных обстоятельствах, как тебе известно.
— Разве мое возвращение ему чем-нибудь поможет? Он не был убит, мы оба это знаем. И почему люди совершают самоубийство? По какой из нескольких тысяч возможных причин сделал это Пендлитон? Мы не знаем и никогда не узнаем. А если узнаем, что в этом хорошего?
Эккерт подумал, что Темплин очень сильно изменился за эти полгода. Слишком сильно.
— Что, если я скажу тебе, что знаю, почему Пендлитон убил себя? — спросил Эккерт. — И что ты сделал бы то же самое, если бы остался здесь?
— Не пытайся на этом играть, Тед. Это чистая психология. Ничего у тебя не получится.
Теперь фрагменты мозаики окончательно сложились в узор. Темплин должен вернуться, независимо от своих намерений и же ланий. Единственной трудностью было, что в глубине души Эккерт симпатизировал ему. Возможно, будь он моложе, имей меньший опыт…
— Так ты не хочешь вернуться с нами?
Темплин закрыл глаза и перевернулся на спину.
— Нет.
Наступила мертвая тишина. Темплин почувствовал аромат соснового леса и теплоту мягкого солнечного света, пронизывающего жалюзи. Где-то вдали был слабо слышен гомон играющих детей, но внутри было тихо. Слишком тихо.
Темплин открыл глаза, внезапно почувствовав тревогу:
— Тед! Не надо!
Он получил весь заряд газа прямо в лицо и свалился на кровать без сознания.
Эккерт открыл люк в наблюдательную кабину так тихо, как только смог. Темплин сидел на одном из пневматических кресел, печально и пристально глядя на маленькую желтую звезду в черном небе. Он не посмотрел вверх.
— Это я, Рэй, — сказал Эккерт.
Темплин не пошевелился.
— Я полагаю, что должен принести тебе извинения, — начал Эккерт, — но я вынужден был усыпить тебя, чтобы заставить вернуться. Ты не должен был остаться, иначе с тобой бы случилось то же, что и с Доном Пендлитоном.
— Вы в этом уверены? — горько спросил Темплин.
— Разумный вопрос. Ты очень похож на Пендлитона, знаешь ли. В самом деле. Именно поэтому тебя выбрали для этого полета — не столько из-за того, что ты знал его, сколько из-за того, что психологически ты во многом подобен ему. Мы думали, что изучая твои ответные реакции на здешнюю ситуацию, мы получим1 картину того, что должно было произойти с Пендлитоном.
Темплин не хотел говорить об этом, понял Эккерт, но ему необходимо было все объяснить.
— Хочешь знать, почему Пендлитон убил себя?
Темплин равнодушно пожал плечами.
— Я думаю, мы должны обсудить это прямо сейчас, — продолжал Эккерт. — Любая раса, которая так счастлива своим образом жизни, что не выказывает интереса к чужестранцам, доказывает, что счастливыми ее делают сам способ ее существования, имущество, которым она владеет. Танпеш — то, что может случиться только раз на тысячу цивилизаций, а может быть и еще реже, Рэй.
