Танпешанин показался Эккерту знакомым. Что-то такое в его манерах…
— Я встретил вас в день вашей посадки, — начал абориген, и Эккерт вспомнил. Яфонг, их провожатый, указавший им дом.
— Ты знал Пендлитона?
Яфонг кивнул:
— Я и сосед ткач приглядывали, за его маленьким заведением, когда он покинул нас.
Эккерт вспомнил не большую контору на площади с куском ткани над окном и маленькой глиняной табличкой на подоконнике с выдавленными буквами, извещавшими:
ДОНАЛЬД ПЕНДЛИТОН. СЛУЖБА АТТАШЕ.
— Почему ты не сказал нам об этом раньше?
— Я не знал, какого рода сведения вам нужны.
«Мы не спрашивали его, — подумал Эккерт, — а добровольно он информацию не дал. Вежливо, если не сказать больше».
— Сколько времени ты знал его?
— С тех пор, как он прилетел. Я был назначен к нему.
— Что ты имеешь в виду — назначен к нему?
— Попытаться выучить его язык и научить его своему.
Эккерт почувствовал, как его интерес растет. Яфонг, таким образом, должен был очень хорошо знать Пендлитона.
— Были у него враги, о которых ты знал?
— Враги? — Яфонг, казалось, не понял значения этого слова, и Эккерт ему объяснил. — Нет, у него не было никаких врагов.
Конечно, на Танпеше он не мог иметь никого подобного.
Темплин наклонился вперед, напрягшись:
— Если у него не было врагов, почему он не имел друзей? Ты, например, знал его дольше и лучше всех остальных. Почему же ты не стал его другом?
Яфонг выглядел таким несчастным, будто его силой заставляли сказать нечто, чего ему очень не хотелось произносить.
— Пендлитон был КАВА. Я не могу объяснить это. Трудное понятие. Вы не поймете.
Эккерт понял, что скатывается к опасности задать Яфонгу слишком много вопросов и тем самым помешать ему или сделать его речь невнятной. Но ничего нельзя было изменить. Пока что они не достигли совершенно никакого прогресса, а время стремительно утекало прочь.
Эккерт попытался деликатно перейти к новой теме.
— Знал ли Пендлитон кого-нибудь из женщин вашей расы?
— Некоторых женщин он знал так же, как и мужчин.
Ответ не дал Эккерту того, что он хотел бы знать.
— Была у него любовь с какой-нибудь из женщин? — Поставленный таким образом вопрос прозвучал грубо, но трудно было придумать другой способ это узнать.
Яфонг взглянул на него, не веря собственным ушам, как будто Эккерт спросил, не было ли у Пендлитона двух голов.
— Это совершенно невозможно. Ни одна из наших женщин не полюбила бы — не смогла бы полюбить — МЕНШАРА Пендлитона.
«Одна линия расследования лопнула с треском, — подумал Эккерт. — Но Пендлитон был не из тех, кто позволяет сердцу вышибить себя из колеи, в любом случае».
