Будь моим мужем | страница 9



Протянув руку, Кэрол закрыла двери и вернулась назад, в комнату. Слезы застилали ей глаза. Она глубоко вздохнула. Придется привыкать к одиночеству.

3

– По-моему, ты просто потрясающая.

«Потрясающий» было новым прилагательным в лексиконе Камиллы, и Тэсса рассмеялась при виде того, как серьезно дочка смотрит в зеркало через ее плечо.

– Ну что ж, спасибо, родная. Очень мило с твоей стороны.

Тэсса определенно была красавицей в английском понимании этого слова: тонкий нос, бледная, идеальной чистоты кожа, огромные черные глаза. В них можно было прочесть либо полную наивность, либо уж изрядную искушенность в зависимости от склада ума того, кто этим занимается. Это было лицо, словно сотканное из парадоксов, – мягкое и вместе с тем волевое; решительный подбородок, казалось, резко контрастировал с утонченно чувственной линией рта. Стрижка была выбрана раз и навсегда без лишних колебаний короткая и строгая. Такая прическа являлась как бы предупреждением о том, что Тэсса – сугубо современная женщина, несмотря на исходящую от нее ауру аристократического изящества.

– Тебе не хватает твоих украшений, мамочка. – На лице у стоявшей сзади Камиллы появилось хитроватое выражение.

Тэсса потрогала мочки ушей, проколотых, но без серег от Картье, ушедших за долги кредиторам. На шее не было жемчуга, и бриллиантовая брошь не украшала ее простого черного платья от Живанши, которое она надела к ужину.

– Мне не хватает только папочки, – ответила она просто.

– А чего в папочке тебе не хватает больше всего? – Камилла зашла спереди и прижалась к матери – ее точная копия в черном бархатном платье.

Тэсса обняла дочурку и покачала ее из стороны в сторону. Наклонившись, она зарылась лицом в волосы Камиллы, вдыхая восхитительно трогательный запах теплой и чистой детской головки.

– Даже и не знаю, родная. Всего, наверное. – Она вздохнула. «Всего». Ответ хоть и верный, но все равно целиком не охватывает отрывочных и пестрых, словно кусочки ткани на лоскутном одеяле, воспоминаний о Пите… прядь белокурых волос, вечно падавшая ему на лоб, несмотря на все попытки пригладить ее; его привычка спать, раскинувшись на кровати.

– А знаешь, чего больше всего не хватает мне, мамочка? Помнишь, он всегда говорил, что зацелует меня так, что мне больно станет, и я притворялась, будто убегаю, а он ловил меня… и я словно бы нечаянно поддавалась ему… и он все целовал и целовал меня, а мне так и не становилось больно. Даже ни капельки.