— Я не говорю, что наш проект идеален, — спокойно возразил Михаил Ильич. — Но принципиально создание единого основного танка возможно. Для этого по скорости и манёвренности он должен не уступать лёгкому быстроходному танку. Броневая защита — противоснарядная, как у средних и тяжёлых машин. Вооружение — тяжёлого танка. Тогда, ни в чём не уступая каждому из этих типов, новый танк будет превосходить лёгкие — по бронезащите и вооружению, средние — по мощи огня, тяжёлые — по скорости и манёвренности. Его можно будет использовать и как танк прорыва, и для высокоманёвренных действий в глубокой операции… Наличие на вооружении одного только основного массового образца намного облегчило бы и производство, и ремонт, и освоение танка в войсках.
Аргументация Михаила Ильича произвела впечатление. Неожиданно его поддержал один из военных специалистов, сказав, что существующее деление танков на лёгкие, средние и тяжёлые, действительно, в какой-то мере условно. Одни классифицируют их по весу, другие — по калибру пушек, третьи — по назначению. Но тут же заявил, что идея единого универсального танка вряд ли реальна.
— А каково мнение техсовета наркомата? — спросил председательствующий.
Нарком — тот самый, который год назад, напутствуя Кошкина, советовал ему не отрываться «от грешной земли», — встал и доложил решение техсовета: рекомендовать колёсно-гусеничный вариант А-20, поскольку он отвечает ранее утверждённым требованиям и реальным возможностям производства. Вариант, предложенный конструкторами, нуждается в дальнейшей проработке совместно с представителями заказчика и может рассматриваться как задел перспективных проектных разработок на будущее.
Провал проекта Т-32, казалось, был полностью предрешён. И вдруг молчавший до сих пор Сталин встал и, ни к кому не обращаясь, глядя куда-то в пространство, негромко оказал:
— А давайте-ка не будем мешать конструкторам. Пусть они сделают предлагаемую ими машину, а мы посмотрим, так ли она хороша, как они говорят о ней.
Вспомнив сейчас эти слова, Михаил Ильич задумался. «Пусть они сделают предлагаемую ими машину, а мы посмотрим, так ли она хороша…» Сказано предельно чётко и ясно. А машина не сделана. Да, той машины, которую он обещал на совете, ещё нет. Приходится писать о том, какой замечательной она, эта машина, будет. «Получится танк с мощным огнём, надёжной бронёй, и высокой манёвренностью». Получится… Вот в чём слабость его аргументации. Нечто подобное Сталин уже слышал, поверил и сказал: «Пусть они сделают… а мы посмотрим…» Не получается? Не хватает силёнок? Но нытиков и без него, Кошкина, хватает, и пустых обещаний тоже. От него ждут не писем и жалоб, а новый танк. Нужен хороший танк — и это единственный аргумент, который будет принят во внимание.
