— Держитесь крепче, товарищ майор. Скоро трасса начнётся!
«Так она ещё не начиналась!»
И действительно, вскоре после какого-то развороченного оврага дорога стала ещё хуже. Ухабы и колдобины остались, но к ним прибавились искусственные сооружения: стенка из поваленных деревьев, возвышение, укреплённое камнями, с которого танк сползал, ударяясь носом. Прямо на пути машин торчали пни, скрежетавшие по днищу, то и дело попадались глубокие овраги, преодолеваемые натужно, из последних сил. Но вот впереди посветлело, деревья как бы расступились, и Сурин с радостью увидел низкие кирпичные строения парка. Значит, по этим лесным буеракам они сделали кольцо.
— Сколько километров? — спросил Сурин.
— Пять, — улыбаясь, ответил Коровников.
«Только пять! Выходит, в день надо делать не меньше двух десятков таких кругов…»
Подошёл Хмельницкий, внимательно осмотрел ходовую часть.
— Ну и трасса, — сказал ему Сурин. — Боюсь, поломаем машины.
— Безусловно поломаем, — спокойно ответил капитан. — Для того и испытываем.
— Думаю, что задача испытаний всё-таки не в этом, — осторожно заметил Сурин. — Нам надо сравнить машины. А поломанные — все они одинаковы.
— Поломаем их здесь, — капитан кивнул на трассу, — не будут ломаться в войсках. А сравнивать да выбирать — не наше дело. Мы не на толкучем рынке.
— Но выбрать всё же придётся. Из двух — одну, — напомнил Сурин.
— Это дело комиссии. Наше дело — сказать, на что каждая из них способна. Что может делать, а чего не может. И точка.
Капитан многозначительно посмотрел на Сурина и, круто повернувшись, пошёл к первому танку.
Майор молча пожал плечами. Непростой мужик этот Хмельницкий. Уверен, очевидно, что знает всё, что необходимо знать, а чего не знает — пустяки, не стоящие внимания. Убедить такого в чём-то, в чём он сам не убеждён, трудно, переубедить — невозможно. Ну что ж, вероятно, таким и должен быть настоящий бывалый испытатель.
…Ко всему привыкает человек. Примерно на десятом круге Сурин притерпелся, приспособился. Машины выдерживали, шли вперёд. Трасса уже не казалась такой ужасной. Он стал даже кое-что замечать по сторонам: могучие ели, возносившие к небу острые вершины, берёзы в золотых шапках увядающей листвы, зелёные, ещё не поблекшие полянки, удивительно светлые в золотых лучах неяркого солнца. Когда проезжали мимо одной, ахнул: на полянке щипал траву лосёнок. Рядом за кустом виднелась настороженно приподнятая рогатая голова лосихи.
— Во какие здесь звери! — восхищённо крикнул Кузьма. — Даже танков не боятся. Эх, ружьё бы…
