Кайменов опустился на стул, рот у него образовал букву “О”.
— Мы с тобой слишком увлеклись электронной моделью, — продолжал Малышев. — А ведь ты и сам замечал, что ее решения удивительно банальны. И те алгоритмы, которые ты предсказывал: “я тебе — ты мне…”, “умный в гору не пойдет…”, “око за око…” — Шишкин ими действительно пользуется. Все правильно… Одним словом, чтобы разгадать таких, как Шишкин, привлекать кибернетику не обязательно. Можно и так.
Володька долго молчал. Глаза у него потемнели, сузились.
— Так какого же черта?! — сказал он.
Е. ПАРНОВ, М. ЕМЦЕВ
ПОСЛЕДНЯЯ ДВЕРЬ!
Ночью разразился продолжительный ливень. Яркие молнии разрывали черное небо ослепительными трещинами, и Егорову казалось, что из них вот-вот брызнет расплавленная сталь. Тяжелые холодные градины, будто твердые клювы тысяч птиц, стучали в окна станции. Вода не успевала сбегать по стеклу и застывала на нем мутными разводами. В лиловых вспышках Егоров на мгновение видел клубящийся туман, переплетенный толстыми веревками струй, и смутный блеск огромных луж. Их рыжая ноздреватая поверхность напоминала застывшую лаву.
Он покачал головой и отошел от окна.
— Вот досада, — проворчал он, ложась на жесткую гостиничную кровать.
Некоторое время он просматривал толстый и зачитанный до дыр приключенческий альманах, брезгливо морщился, встречая сальные и винные пятна.
Дойдя до очередной вырванной страницы, он швырнул альманах и вновь подошел к окну. Молнии все так же вырывали из ночи пузырящуюся на стекле воду и блестящую черную реку асфальта.
Егоров так и не дождался конца ливня и заснул, а когда проснулся, было уже позднее утро, по стенам и потолку плясали яркие солнечные зайчики, отражаясь бесконечное число раз от всех лакированных, полированных и никелированных предметов.
Егоров потянулся, соскочил с постели и пружинящим шагом прошелся по приятно холодившему пластику пили. Он чувствовал себя хорошо и бодро, ему было беспричинно весело. Казалось, ночной ливень смыл с него усталость, горечь неудач и часть тревоживших и одолевавших его забот.
Ему захотелось немедленно что-то делать, энергично действовать. Егоров подумал, что в таком состоянии он легко мог бы пробить план исследований плато Акуан и даже организовать там работу.
Но, к сожалению, ни пробивать заявку на исследовательские работы, ни организовывать уже было не нужно. Заявку отклонили за нереальностью месяц назад, а в его организаторские способности никто не верил. И вообще Егоров находился в недельном отпуске и должен был отдыхать, а не работать. Избыток энергии он употребил на тщательную чистку зубов, а хорошее настроение разрядил в популярной песенке “Пишу тебе я на Луну…” При первых же звуках его голоса дверь номера распахнулась и вошла дежурная. Она осведомилась, кто здесь звал на помощь и почему для этой цели не пользуются звонком. Покрасневший Егоров начал отказываться, но женщина стояла на своем. Она утверждала, что слышала жалобный душераздирающий крик, перешедший в хрипение умирающего. Егоров объяснил, что таковы его вокальные возможности. Дежурная подозрительно посмотрела на него, и было видно, что она не верит ни единому его слову. Она заглянула под кровать и в открытый стенной шкаф. Возможно, она искала труп или связанное тело с кляпом во рту.
