Вначале я решил, что куда-нибудь занесу ежа и выпущу на волю, но потом передумал; мне было любопытно, что станет в дальнейшем с расплавившимися иголками. Я позволил ежику свободно расхаживать по комнате, отведенной специально под «зверинец», в надежде, что он поможет мне наводить порядок. Дело в том, что каждое утро мне приходилось подбирать жуков, вылетевших ночью из питомника мучных червей — чаще всего они кверху брюшком валялись на линолеуме, потому что не могли сами перевернуться. Вот я и рассчитывал, что теперь еж станет подбирать их. Мои расчеты оправдались: поутру я не нашел на полу ни одного жука; более того, еж поел и оставленного для него говяжьего сердца и яблока, нарезанного мелкими кубиками. После долгих поисков я обнаружил за пластмассовым ящиком и его самого. Ежик натаскал туда полиэтиленовых мешочков и забрался в один из них.
Дня два-три птицы поднимали неимоверный переполох, когда еж вылезал из полиэтиленового мешочка и принимался разгуливать по комнате; они взволнованно чирикали-щебетали, провожая взглядом нового жильца, но потом привыкли и перестали обращать на него внимание. Лишь удод не успокаивался и норовил, просунув клюв через проволочную сетку, долбануть ежа, когда тот проходил мимо его вольеры.
Каждый вечер я оставлял ему еду: немного говяжьего сердца, мясной смеси (птичьего корма) и фруктов — чаще всего яблоко.
Но еж обладал странным вкусом. Как-то вечером я нечаянно уронил на пол мешочек с семечками подсолнуха, Ежик тотчас поспешил к нему и, на удивление, хрустя и чавкая, принялся уминать рассыпавшиеся семечки, С тех пор если мне некогда было готовить ему еду или я очень уставал к вечеру, ежик получал на ужин горсть семечек. В таких случаях он выпивал воды больше обычного. Он был не против попить и молока, но я не давал ему, потому что от молока у него расстраивался кишечник.
Прошло две недели с тех пор, как ежик поселился у меня.
Однажды вечером, когда я задавал корм животным, мне вдруг почудилось, что вдоль стены мелькнул какой-то диковинный ярко-красный зверек. А когда этот факт дошел до моего сознания, я стал искать ежа. Найдя его, я увидел на месте выжженного пятна открытую рану: обгоревшая кожа отмерла и отвалилась вместе с иголками. Чего только не было на воспаленном месте, — к нему прилип всякий мусор — от паутины до птичьих перьев. В первый момент я оторопел при виде этого страшного зрелища, но затем начал действовать: налил в пластмассовый тазик дезинфицирующего раствора для рук («Ультразол») и наполовину разбавил его теплой водой; затем смоченной в нем ватой как следует промыл поверхность раны, промокнул больное место сухой ватой и густо смазал тетрациклиновой мазью. Все следующие дни я дезинфицировал рану с помощью спирта и смазывал тетрациклиновой мазью.
