– Быстро! К лесу!
Мелькнуло темное пятно – заранее подкопанный и приготовленный грабителем камень отделился от верхушки холма и покатился вниз. «Боже мой, – подумал Шарфенберг, – эта глыба сейчас перекроет нам путь назад, единственную тропу к спасению». Страха он все еще не испытывал. Ближе, еще ближе…
«Удастся или нет?» – подумал Элеран почти с любопытством. Глухой удар за спиной сотряс тропу, камень запечатал проход. Вперед, прочь от предательских холмов! Темно-зеленая масса спасительного леса стремительно приближалась. Внезапно хлынул ливень. Порыв ветра бросил в лицо тугие струи. Все это время Элерану казалось, что гнедой Алиеноры скачет следом.
…Тяжело рухнул камень. Тонко, почти человеческим голосом, закричал гнедой, раненный в шею стрелой, и Алиенора упала с конской спины на мягкую глину, свалился плащ, дорожное платье намокло и порвалось. Она вскочила так быстро, как только сумела, и тут же замерла, парализованная страхом. Умирающая лошадь билась в двух шагах от нее, ржание заглушило все иные звуки. Поэтому бандит, пронзенный мечом Элерана, умирал неподалеку совершенно беззвучно.
Ошеломленная девушка смотрела, как он пытался придержать выпавшие из распоротого живота внутренности – засовывал их обратно: вместе с грязью, сломанными сухими травинками и мелкими камешками. Широкоскулое лицо посерело, спутанные волосы скрывали верхнюю половину лица, белые, крепкие зубы обнажились в оскале.
Лошадиный крик пронзительно взвился и внезапно оборвался. Сверху посыпалась земля, последний, четвертый, альвис в лавине земли, камешков и сломанных веток наполовину спустился, наполовину скатился вниз. Его одежду и даже лицо сплошь залепила мокрая глина.
Жертва стояла, не двигаясь. Благородные дамы Церенской Империи никогда не сражались с оружием в руках, их дело – хранить очаг, таков обычай, почти что закон, освященный временем. Исключения, конечно, случались, но все больше из тех, что отлично подтверждают правила – когда-то пиратствующими у северных берегов оборванцами и впрямь верховодила, наводя ужас своей жестокостью, какая-то полусумасшедшая опальная баронесса.
Альвис сделал шаг в сторону девушки.
– И-и-и!
Метнулось эхо в теснине холмов, Нора выхватила и метнула изящный охотничий кинжал. Получилось гораздо хуже, чем у прославленной в знаменитых песнях Якоба Виссерона пиратки – лезвие перевернулось и белая костяная рукоять безвредно ударила врага под бровь. Альвис лишь резко отшатнулся, на мгновение потеряв самообладание от острой боли. Возможно, вмешался случай или головорез не привык получать пусть даже безобидные тычки в глаз, но мокрая земля под ногами хлюпнула, и враг, не удержав равновесия, поскользнулся.
