– Все это связано, – сказал Кравцов. – Нужна теория, объединяющая все теории полей. Вот, как раньше была теория эфира, – и все, и ведь казалась незыблемой… Верю, что скоро появится теория единого поля.
– Я тоже, – откликнулся Оловянников. – А то разнобой страшный… Знаете, что очень тревожит Морозова?
– Что?
– Ионосфера. Скоро, он говорит, столб достигнет ионосферы, и еще что-то хотел сказать, но переглянулся с Токунагой и замолчал. Что может быть, по-вашему?
Кравцов пожал плечами.
– Удивительное дело, – сказал он. – В некоторых космических проблемах мы разбираемся лучше, чем в недрах собственной планеты. Наша скважина – меньше одного процента пути к центру Земли, а уже напоролись на такое явление… Не знаем, ни черта не знаем, что у нас под ногами… – Он помолчал и добавил, поднимаясь: – Но мы все равно узнаем. Наша скважина – это только начало.
Кравцова разбудил гулкий пушечный выстрел. Он бросился к иллюминатору. Темное небо было сплошь в грозовых тучах. Сверкнула молния, снова загрохотал протяжный громовой раскат. Стакан на полочке умывальника, медные колечки портьер отозвались тоненьким дребезжанием.
Кравцов поспешно оделся и побежал на спардек. У борта, обращенного к плоту, толпились люди. Они тревожно переговаривались, и раскаты грома то и дело покрывали их слова.
Обычно в это время над океаном сияло голубое утро, но теперь было похоже, что стоит глухая полночь. Казалось, все тучи мира тянулись к Черному столбу. Пучки молний вырывались из туч, били в столб, только в столб, и небо раскалывалось от нараставшего грохота.
Фантастическое зрелище! Вспышки молний освещали неспокойный океан, и он казался светлее низкого сумрачного неба, и на горизонте белые клинки вели дьявольскую дуэль у столба, окутанного паром.
Хлынул ливень.
Кравцов увидел Брамулью, протолкался к нему. Толстяк вцепился руками в фальшборт, губы его шевелились.
– О, Сант-Яго ди Баррамеда, – бормотал он. – Черная мадонна монтесерратская…
Штамм, безмолвно и неподвижно стоявший рядом, повернул к Кравцову бледное лицо, кивнул.
– Ну и гроза! – крикнул Кравцов. – Никогда такой не видел…
– Никто такой грозы не видел, – ответил Штамм. Удар грома заглушил его слова.
«Фукуоку» изрядно клало с борта на борт. Цепляясь за поручни, Кравцов пошел к трапу, спустился в коридор, постучал в каюту Уилла. Откликнулся незнакомый голос. Кравцов приоткрыл дверь, тут судно накренилось, и он влетел в каюту, чуть было не сбив с ног японца в белом халате.
