Уэйлон судорожно проглотил застрявший в горле ком.
– Я не говорил, что хочу ее повесить, – возразил он, ища глазами Корал, которая сидела рядом с Молли и внимательно следила за происходящим.
В ответ она послала ему презрительный взгляд.
– Хватит, Вольф, – снова вмешался Эрнест Дюк, не в силах больше хранить молчание и тяжело поднимаясь с места, – Никто не говорил о повешении. Мы все знаем, что для этого нет причин, по крайней мере сейчас…
– Может, этот город не нуждается в шерифе, который поддерживал бы законность, – прервал его Вольф. – Может, здесь хотят организовать «комитет бдительности», глава которого будет принимать только самые популярные решения, безучастно взирая на то, как добропорядочные жители Паудер-Крика самолично вершат суд и расправу. Если вам нужно именно это, лучше выберите другого шерифа. Я слагаю с себя все обязанности, поскольку не хочу жить в таком городе, служить ему, растить здесь сына.
– Не торопитесь, Вольф! – воскликнул мэр, стараясь перекричать поднявшийся в зале невообразимый шум. – Никто не говорил про «комитет бдительности»…
– Мэр, – донесся с заднего ряда голос Кетлин, – выступавшие на собрании призывали к самоуправству, чем, по сути, и занимаются «комитеты бдительности». Я думала, в Монтане, особенно в Паудер-Крике, миновали те времена. Для чего нам содержать шерифа, тюрьму и ежемесячно проводить заседания суда, если всякий раз, когда какому-то идиоту не понравится его новый сосед, все до единого готовы тут же линчевать несчастного? Это же просто дурость! Неудивительно, что Вольф отказывается. Док Уилсон замахал руками:
– Я согласен с Вольфом и Кетлин. Чего мы хотим: законности или самоуправства? Вольф Бодин представляет закон. И до тех пор пока эта мисс Ролингс ничего не совершила, думаю, мы не должны нарушать ее права.
– Вы хотите сказать, что мы должны сидеть сложа руки и дожидаться, пока снова ограбят наш банк, захватят дилижанс с жалованьем для всего города или задавят невинного ребенка, убегая от погони? – взорвалась Миртль.
– Нет, я предлагаю не спешить, присмотреться к новой жительнице. И доверить шерифу охранять порядок в нашем городе, – ответил док Уилсон, сверкнув на Миртль карими глазами-бусинками. – Насколько мне известно, девушка еще ни в чем не провинилась.
– Вы правы, док, – поддержала Кетлин, ткнув в его сторону указательным пальцем. – Если дурную славу родителя считать преступлением и судить за это потомков, то многим в нашем городе придется худо. – Она вскочила на ноги. – Почему, Саймон Джонс, вашего отца не сажают за решетку по три раза на неделе за то, что он напивается и буянит? – обратилась Кетлин к кривоногому низкорослому фермеру, который густо покраснел от ее слов. – Зато вы сами – его противоположность, не так ли? Никто не видел вас с рюмкой в руке, и это, несомненно, ваша заслуга. А вы, Миртль? Разве нам всем не известно, что вашего отца в шестьдесят четвертом году обвиняли в незаконном захвате земли?
