Ребекка чувствовала, что ее раздражает собственная беспомощность. Вольф Бодин принадлежал к числу мужчин, которые привыкли действовать, не переживать из-за проблем, а решать их. Правда, в сложившихся обстоятельствах он мог только молиться, надеяться и ждать. Смириться с этим нелегко, но он справится. В нем есть особая стойкость, которая помогала ему справиться почти со всем в этой жизни, даже со смертью.
Смерть. Ребекка закрыла глаза и стала молиться, чтобы смерть обошла этот дом, чтобы Кетлин хватило сил выздороветь. Однако в глубине души уже поселился страх, и на сердце лежала свинцовая тяжесть, когда она резала мясо и овощи, а потом ставила их тушиться на медленном огне. Рецепт оказался довольно простым, и, к ее радости, блюдо очень понравилось Вольфу и Билли. Кроме тушеного мяса с овощами, Ребекка поджарила цыпленка, испекла печенье из кукурузной муки, даже подала на стол пирог Нэл Уэстерли. Старший Бодин съел два куска, но Билли вместо пирога налег на печенье.
Было непривычно сидеть в уютной кухне Кетлин без хозяйки. Едва они закончили ужин, пришел док Уилсон, во второй раз за день. Ребекка уже вымыла посуду, и Билли вытирал тарелки, когда Вольф с доктором спустились вниз. По их мрачным лицам она догадалась, что перспективы неутешительны. Уилсон понуро направился к выходу.
– Как вы думаете, можно покормить Кетлин супом? – спросила его Ребекка.
– Попробуйте, только не уверен, что у нее хватит на это сил. – Взгляд дока Уилсона остановился на встревоженном лице Билли, и он принужденно улыбнулся. – Ого, молодой человек, как ты вырос! Пожалуй, скоро догонишь папу.
Вот и все. Ни слова ободрения или надежды. Глотая слезы, Ребекка поспешила в кухню, чтобы налить Кетлин тарелку супа. Больная таяла на глазах, казалось, она стала еще меньше даже по сравнению с полуднем. Несмотря на холодные компрессы, жар не спадал, лицо и шея Кетлин блестели от пота.
Она съела пару ложек супа и откинулась на подушки. Оставив попытки уговорить ее проглотить еще хотя бы ложку, Ребекка начала обтирать ее мокрым полотенцем. За окном все еще падал снег и окончательно стемнело, когда Кетлин с трудом приоткрыла глаза и слабо проговорила:
– Кто здесь? Билли? Вольф?
– Это я, Ребекка. – Девушка погладила хрупкую руку, лежащую на одеяле. – Я сейчас их позову…
– Не нужно, – прошептала Кетлин. Дыхание вырывалось из ее груди резкими прерывистыми хрипами, и Ребекка вздрогнула. Потухшие глаза больной остановились на девушке, сидевшей в изголовье кровати. – Обещайте мне…
