Наконец ей осталось только занять свое место, но, садясь, она случайно задела его коленом и тут же подскочила как ужаленная.
– Расслабьтесь, – бросил он. – Вам нечего бояться.
– С чего вы взяли, что я боюсь? Я просто осторожна. Как… как вышло, что вы провели ночь… здесь?
– Я уже говорил. Вы меня пригласили, Ребекка. – Чего ради мне вас приглашать? По-моему, это бессмыслица. Где вы спали?
Вольф усмехнулся и укоризненно покачал головой:
– Вы совсем ничего не помните?
– Если бы помнила, не спрашивала бы!
Он не спеша подцепил вилкой кусок омлета, отправил в рот, медленно прожевал и потянулся за кофе.
– Ну? – не выдержала Ребекка. От волнения она выпила половину чашки кофе и только потом заметила, что не положила сахар.
– Что «ну»?
– Намерены вы рассказать, что произошло ночью? Я хочу знать все, начиная с того момента, когда вы пригласили меня танцевать, и до того, как проснулась сегодня утром. Все, понимаете?
– Очень плохо, дорогая Ребекка.
– Не поняла.
– У меня тоже есть вопросы, на которые вы до сих пор не желали отвечать. Может, заключим сделку?
Ребекка открыла рот от удивления.
– Ах вы мерзавец, низкий тип, обманщик… Вольф схватил ее за руку, принуждая замолчать.
За окном галдели птицы, но в кухне было тихо, слышалось только их дыхание.
– Ребекка, расскажите мне о серебряном руднике.
– Похоже, вы о нем уже знаете, – вздохнула она.
– Не все. Послушайте, довольно играть в игры. Когда Фесс Джонс явился сюда, чтобы зарезать вас, как мясного бычка, это была уже не игра. А тот подонок Нил Стоунер… – Вольф помедлил, заметив гримасу, исказившую ее лицо, – судя по всему, он тоже собирается вас навестить. Ребекка, я хочу вам помочь, но вы должны рассказать мне и об этих бандитах, и о серебряном руднике, который они ищут.
Серые глаза с мрачной решимостью смотрели на нее, и она была не в силах отвести взгляд или пошевелиться, хотя чувствовала, что пальцы Вольфа сжимают ее запястье.
– Почему вы хотите мне помочь?
– Потому что мне небезразлична ваша судьба. – Лицо Ребекки осветила надежда, а может быть, радость, и она густо покраснела. «Черт, зачем я это сказал?» Вольф был готов поколотить себя. – Вы полноправный житель нашего города, – поспешно добавил он, – подруга моей матери, учительница моего сына, и мой долг – защищать вас как любого жителя Паудер-Крика.
Подруга матери? Долг?
В душе у нее что-то умерло, едва родившись, – нечто светлое, радостное, чему она даже не успела дать название. Ребекка почувствовала себя опустошенной и раздавленной.
