Наше лето | страница 63
– У меня по этому поводу нет своего мнения, – покачала я головой. – Я никогда не была составной частью пары достаточно долго, чтобы разобраться в ситуации.
Даниэлла швырнула журнал на пол.
– Я буду вполне довольна, если мужу понравятся мои подруги. И совершенно все равно, полюбит ли он их приятелей или мужей.
– Да. Но ты можешь нечасто видеться с подругами, – заметила Клер.
– Почему? – спросила я с полным ртом шкварок.
– После замужества у тебя не будет на них времени, – пояснила Клер.
Клянусь, она произнесла это с таким видом, словно читала учебник.
– По крайней мере не так регулярно, как до замужества. Придется больше времени проводить с мужем. А если он невзлюбит мужей твоих подруг, то…
– А, пропади все пропадом, – отмахнулась я. – Все равно я никогда не выйду замуж!
Даниэлла поморщилась:
– Еще бы! С таким ртом! Сомневаюсь, что тебе кто-то вообще сделает предложение!
– А ты, если будешь и дальше корчить такие рожи, тоже вряд ли кого-то соблазнишь!
– Мне больно! Я только что перенесла ужасную медицинскую процедуру. Думаю, я имею право строить какие угодно гримасы!
Я пожала плечами.
– Я тут подумала… – помолчав, объявила она.
– Срочно звони в газеты.
– Я тут подумала, – стояла на своем Даниэлла, – что вряд ли разумно выходить за парня из многодетной семьи. Слишком много подарков. Дни рождения, годовщины, племянники, заканчивающие школу… И слишком много поездок на праздники. И уж совсем глупо выходить за парня, чья мать живет в радиусе до пятидесяти миль. Придется торчать у нее каждую субботу, жевать пересушенное жаркое и слушать истории о том, какое совершенство твой муж.
– О, брось, – обронила Клер с легким встревоженным смешком. – Ты слишком близко к сердцу принимаешь всякие мелочи. В конце концов, замуж выходишь не за семью, а за человека. Одного человека.
– Ты, случайно, не обкурилась? – осведомилась я чисто риторически, зная, что она наверняка никогда не притрагивалась к наркотикам. Кстати, и я тоже, хотя из нас двоих именно я, наверное, могла бы рискнуть.
– Брак – общественный институт, – продолжала я с высоты накопленной с годами мудрости. – Забудь о том, что происходит в уединении твоего дома. И учти, выходишь не за мужчину, а за его семью. За его прошлое, настоящее и будущее. За стиральный порошок, которым мать отмывала его пеленки, за учителя, подавившего его юный дух, и первый перепихон с женщиной.
За его страховку и пенсионный счет.
За кризис среднего возраста. За старость и болезнь Альцгеймера его родителей, за племянниц и племянников, которым нужно покупать подарки на день рождения.