Этот день прошел у сеньора Лопеса в хлопотах по имению. Хозяин принимал доклады после месяца с лишним отсутствия. Часа два разговаривал с Давидом, вызвал во флигель, где находилась контора имения, всех старшин – Обдулию, Мартина, Саломе, бывшую без хозяйки за экономку и за ключницу, и, конечно, конюшего.
Факундо получил то самое указание, которого ждал: отправляться в холмы. Из конторы он сразу зашел на кухню, где прислуга уже суетилась с обедом.
– Завтра утром, – ответил он мне на безмолвный вопрос. – Не горюй! Еще увидимся сегодня.
Мы увиделись вечером и не смыкали глаз всю ночь. А едва посерело небо на востоке, Факундо оседлал своего вороного, перекинул за плечо котомку. Держа коня в поводу, проводил, насколько было возможно, поближе к дому. Сел в седло, провел ладонью мне по щеке и сказал:
– Держись! Бог не выдаст, свинья не съест. Я вернусь скоро.
Повернул коня и поехал неспешной рысью, взбивая копытами остывшую пыль дороги.
Я, повздыхав, отправилась прямиком на кухню: день предстоял хлопотный. А оттуда во всеоружии тряпок, щеток и ведер пошла на свое постоянное место – веранду второго этажа.
Настроение было – можно вообразить! От недосыпа все плыло и рябило в глазах.
Встряхнешь головой – столы и кресла вернутся на свои места, остановишься на минуту – снова запляшут. Голова вроде бы ясная, но мысли в ней какие-то чудные, то ли грустно, то ли весело – экая беда! И с досады я запела то, что пел, бывало, поваренок Майк, когда оттаскают за рыжие вихры за какую-нибудь штуку.
Так весело,
Отчаянно,
Шел к виселице он,
В последний час
В последний пляс
Пустился Макферсон .
Уж очень было под настроение.
Пела вполголоса, хоть до хозяйских спален на другом конце веранды было далеко. С песенки этой и началось… хотя молчи я, как рыба, началось бы с чего-нибудь другого. Дело в том, что дону Фернандо в то утро отчего-то не спалось. В халате и турецких туфлях он вышел на веранду из своей комнаты; тут-то он и услышал песенку и решил посмотреть, кто в его доме поет по-английски.
Он меня решительно не узнал.
– Эй, кто ты есть?
Я от неожиданности уронила тряпку.
– Как, сеньор? Вы сами купили меня, не прошло и двух месяцев!
Отвечаю, а у самой при виде пустоватых зеленых глаз и помятого лица уже что-то стукнуло в голове: вот оно, семечко с червоточинкой!
– М-да, забыл, как тебя? Сандра? Похоже, жизнь в моем доме пошла тебе на пользу.
– Благодарение богу и вам, не могу пожаловаться.
А он подошел поближе, ощупывает глазами все изгибы и повороты фигуры (я уже не была худой, как палка), и чуть ли не обнюхивает меня, едва не утыкаясь носом в шею… потому что меньше меня ростом.
