Сначала кандидат проходит обучение у опытного наставника. Надо знать имена и деяния богов, травы и камни, яды и противоядия, заклятия и защиту, основы гадания – ордунги с двенадцатью раковинами. Тот, кто хочет вопрошать судьбу при помощи шестнадцати, а тем более восемнадцати раковин, должен выдержать посвящение. Или должна: не делается различий между мужчинами и женщинами. Ведь сами ориша, древние боги, могут воплощаться то в мужское, то в женское обличье в разных своих ипостасях.
Итак, наставник или наставница решает, что срок настал. И первое испытание – переночевать семь ночей под кроной сейбы. Вспомните, что за дерево сейба, как к нему относятся, и решите, много или мало это для начала. Иным не удавалось заставить себя остаться наедине с темнотой и священным деревом. Другие, переночевав раз, вдругорядь не моги пересилить страха. Кто-то седел, кто-то начинал заикаться. Да, можете сказать, что впечатлительный и робкий народ эти ученики колдунов. Но на то оно испытание.
Кто не испугался тьмы и сонма любопытствующих и часто недоброжелательных духов, безо всякого стеснения приглядывающихся к новичку, пожелавшему занять место в рядах властвующих, чей собственный дух оказался тверже, тот по истечении этой недели приступает к следующему обряду. Берется новая одежда и на кладбище зарывается в могилу на двадцать один день. Сам же испытуемый в течение этого срока трижды принимал очистительное омовение. Двадцать один день в Африке – это срок поминок, считается, что душа за это время окончательно переселяется в мир иной. И смысл обряда тот же самый: проводили прежнюю душу, отягощенную земными слабостями. Та, что придет, будет уже иной, не робкой, с правом повелевать.
Обряд, принятый в Новом Свете, ничем не отличался от бытовавшего у меня дома.
Разве что повлиял немного календарь, которого не знали в Ибадане: отсчитывались три недели и омовения проводились каждую пятницу.
По прошествии трех недель (и, соответственно, трех пятниц) одежда выкапывалась из могилы и испытуемый облачался в нее. Обряд продолжался. Той же ночью новичок вновь стоял под сенью священного дерева. Но уже не один. Наставник одевал на него венок из сейбовых листьев в присутствии всех посвященных этой местности, и старейшина колдунов при свете свечи, зажженной на белоснежном блюде, вручал вновь посвященному жезл власти – кизенгу. Человеческую берцовую кость, завернутую в тонкую кожу или черного цвета ткань.
