Ты не хочешь подчиниться Воле Божией… но спокойно терпишь своеволие всякой твари.
Не лукавь и не путай! Если Сам Господь отдает тебе Себя, то зачем привязываться к тварям?
Ну вот, ты плачешь. – Тебе больно? – Еще бы! – Видишь? Именно поэтому тебя сюда и укололи.
Сердце твое слабеет – и ты ищешь опоры на земле. – Что ж, хорошо. Но смотри, чтобы эта опора не стала мертвым бременем, давящим на тебя, или тяжелой цепью, от которой ты уже никогда не освободишься.
Скажи мне: что же это – дружба или рабские путы?
Ты любвеобилен. – Прекрасно. Будь всегда доброжелательным к ближнему. – Но послушай меня хорошенько, апостольская душа: то, другое чувство, которое Господь вложил в твое сердце – оно от Господа и только для Него. Кроме того, отомкнув на своем сердце один замок – а их должно быть семь! – ты не раз испытывал странную неуверенность… И в смущении, чистый в своих намерениях, спрашивал себя: "Не слишком ли я увлекся?"
Сердце – потом. Сначала – долг. Но, исполняя свой долг, вкладывай сердце – тепло и нежность – в то, что ты делаешь.
"Если же правый глаз твой соблазняет тебя… вырви его и брось от себя!" – Несчастно сердце твое, если оно тебя соблазняет!
Сдерживай его, как будто сердце у тебя в руках, крепко сожми и не разменивайся на утешения. Но если сердце попросит о них, исполненный сострадания, скажи ему спокойно и доверительно: "Сердце, на Крест! Сердце, на Крест!"
Что происходит с этим сердцем? – Не тревожься; ведь святые были такими же, как мы с тобой, и испытывали эти же естественные наклонности. В противном случае их сверхъестественные стремления сохранить свое сердце, тело и душу, для Бога, а не отдать его твари, мало что значило.
Если душа, когда-то видевшая свой путь, любит Бога по-настоящему, то немощь сердца, – думаю я, – не может быть для нее препятствием.
Ты, для маленькой земной любви позабывший всю свою гордость – вправду ли ты любишь Христа, если не можешь смириться с этим уничижением ради Него?
Ты пишешь: "Отец, сердце ноет, будто зубная боль". – Понимаю, это не шутка: чтобы вырвать из сердца все дурное, постыдно-болезненное, тебе действительно нужен врач.
Только бы ты не мешал ему действовать!
"Ах! Если бы только порвал я вначале!" – сказал ты мне. – Дай Бог, чтобы не пришлось тебе повторять этого запоздалого восклицания.
"Мне показались смешными ваши слова об отчете, которого потребует от вас Господь. Для вас Он будет просто Иисусом, а не Судьей, как вы думаете". Эти слова написаны святым епископом – и многие находили в них утешение. Пусть они и тебя утешат.
