– А я думаю, Вадечка, думаю! – она театрально рухнула на диван и зашлась в рыданиях. – Я думаю! Я уже твоей Маше позвонила! Понял?
– Чего? – на всякий случай переспросил я. – Что ты сделала?
– Маше твоей все рассказала! Вот что!
Я тут же набрал машин номер.
– Больше мне не звони, – услышал я в трубке.
Больше Маша ничего не сказала и отключилась.
Прямо скажем, Ульяна Игоревна сама подписала себе приговор, рассказав все Маше.
Теперь терять мне было нечего. Сплетен на кафедре я не боялся, а Маша больше не желал меня знать.
Я молча встал, одел свой плащ и измазанные не пойми чем ботинки, прихватил портфель и под сопровождение громогласных рыданий несчастной одинокой стареющей женщины вышел прочь.
С этого дня мы с Ульяной Игоревной больше не предавались плотским утехам, а отношения наши перешли в сугубо рабочую стезю. На кафедре она, конечно, никому ничего не рассказала, так что ту мне не пришлось испытать и толики неудобства, а вот с Машкой…
К Маше я поехал в тот же вечер. Дверь мне открыл ее отец, сообщивший, что Маша видеть меня не желает. Но сам он был настроен куда более благодушно. Прикрыв за собой входную дверь, он вытащил пачку сигарет, закурил и принялся расспрашивать у меня, что же все-таки произошло.
Я рассказал. Не совсем так, как все было на самом деле, но в принципе честно.
Сокрыв истинный возраст методистки, я поведал, что, действительно, имел с ней связь, но было это до Маши. А она все представила вон в каком свете!
– Ладно, попробую поговорить с ней, – пообещал мне Машин отец. – Но сейчас ты не лезь – без толку.
С Машей мы в итоге помирились. Удалось мне ее уболтать и внушить мысль, что никого кроме нее у меня нет и быть не может. В сущности, это и было правдой.
Ульяна Игоревна после этого случая как-то сразу постарела, что заметили все вокруг. Само собой, списывалось это на смерть ее мужа. И лишь я один знал, в чем причина ее увядания – я был для нее последней зацепкой за давно ушедшею молодость. Исчез, и годы тут же взяли свое.
Извинившись перед Машей, что не сообщил ей о своем месте нахождения, я наспех с ней распрощался и вновь приготовился слушать Марину. Но прежде, я все же решил допытаться у нее, зачем же она вступила в разговор со Скоком.
– Ты вы мне так и не ответили… – напомнил я ей, убирая мобильный телефон в карман.
– Не ответила?
– Ну да, про причины вашего общения с этим уголовником.
– Да маленькая была, глупая… – Марина отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. – Вы лучше дальше слушайте.
