– Пока тут ждать будешь. А там как Папа решит.
– Хорошо, – отозвался Скок, помирая со страха.
Папа вышел где-то через пятнадцать минут.
Тот, кого урлак-господин называл Папой оказался приземистым субъектом с ярко выраженной кавказской внешностью. Одет он был в дорогущий костюм, и, если бы Скок на тот момент разбирался в самых шикарных марках, то он непременно бы оценил весь размах личности Папы. Ибо костюм тот был от Brioni и стоил не меньше двадцати тысяч долларов.
Запах, который исходил от папы, показался Скоку вообще каким-то божественным благовонием. Сам он такого никогда не нюхал ибо до этого момента он просто нигде и не мог обонять арабский элитарный парфюм Dehan Al Oudh Manasek Perfume Oil по цене от тысячи долларов за миллилитр.
Папины ботинки ослепляли. Скок смотрел на них и все никак не мог понять, из чьей же кожи они сделаны? Да и как он мог догадаться! Бедный деревенский Скок! Ну откуда ему было знать, что на Папиных ногах в тот исторический миг были полуботиночки от J. M. Weston, той самой марки, что является эксклюзивным производителем обуви для французской конной жандармерии и республиканской гвардии.
Одним словом, Папа был шикарен.
Остолбеневший от невиданного зрелища Скок застыл на месте как вкопанный и лишь изредка моргал глазами, которые зафиксировал на папином челе.
– Ты кто? – кратко поинтересовался Папаю – Скок, – представился Скок.
– Звать как?
– Валентином.
– Вот что Валья-Валэнтына, – с жестоким кавказским акцентом произнес Папа. – Ты очэн плоха поступил. На Пэтрушу с ножом пошел!
Папа кивнул в сторону господина-урлака.
– Да я ж, я ж… – начал заикаясь оправдываться Скок и тут же получил удар от одного из Амбалов, что стояли по бокам.
– Ты папу нэ пэрэбивай… – философски подытожил Папа.
– Есть, – ответил Скок отчего-то на армейский манер.
– Сматры-ка, – рассмеялся Папа, – Ест говорит!
Он подошел к Скоку еще на несколько шагов поближе и спросил:
– Военный?
– Из армии только…
– Это харашо, что из армии, – протянул Папа и начал прохаживаться взад-вперед, источая свой божественный аромат. – Если из армии, значэт умират нэ страшно будэт…
– Да я ж… – опять открыл было рот Валька, но спохватившись, что Папу перебивать никак нельзя, тут же умолк.
Папа, похоже, Скокову понятливость оценил.
– Вижу, Валья, умэрат ты савсэм нэ хочэш. Жить хочэш… – он хитровато улыбнулся.
– Хочу, – яростно закивал головой Скок.
– Это правэльно, Валья, это правэльно, – Папа перестал ходить. – Сдэлаещь для мэня одно дэло – будэш жить.
