Великий Новгород, тогдашний ганзейский воротила, денег имел немеряно, но расположен был от Суздаля очень далеко, почти на краю света. Новгородцы суздальской нужды не видели, а посему мошной трясти не торопились.
Гонористые суздальчане сначала по-хорошему просили зажравшихся ганзейцев поделиться чем не жалко, но те в ответ регулярно показывали кукиш. Тогда и был дан ряд боёв, один из которых изображён на иконе.
Такие бои, само собой, до бесконечности продолжаться не могли. От Суздаля до Новгорода несколько сотен вёрст, забегаешься дань выколачивать. Пришлось попросить татар.
Татары поначалу сильно удивлялись, но потом вошли во вкус и стали предлагать себя ещё. Так началось на Руси татаро-монгольское иго…
Если бы не Сергий Радонежский, самый первый русский дипломат, надоумивший бояр не баловаться да скорее помириться, не быть бы Руси объединённой.
Дело Сергия довершила Москва. Выиграв тендер у Твери, тоже претендовавшей на звание столицы, она вскоре всем показала, за кем надо строиться и под кем, собственно, объединяться.
Неудачнице-Твери был выдан утешительный приз: право назвать собой главную улицу новой столицы…
В отличие от Питера, Москва не любит кратковременных гостей. Если вы на пару дней, она воспримет это как издёвку, нагонит такую тоску, что вы вспомните Наполеона, не сумевшего спалить её дотла, и его ближайших родственников.
Приезжих лентяев Москва не жалует. Купчиха любит дело делать. Если вы по делу – добро пожаловать. Вас примут, накормят и спать уложат. И вовсе даже не в дверях.
Конечно, при таком количестве гостей Хозяйке трудно, но она каким-то образом ухитряется неплохо выглядеть.
А насчёт слёз всё правильно: Москва им никогда не верила. Вначале здесь до чёртиков трудно, зато потом дела пойдут.
В Питере же всё наоборот. Сначала эйфория, а потом "Где мои вещи?!" Питер не спешит расползаться вширь. За последние сто лет он не так опух, как Москва. Что касаемо прироста населения, тут и вовсе процесс обратный. В приснопамятные советские времена в Городе насчитывалось кругленьких пять миллионов жителей, а сегодня лишь четыре с половиной миллиона.
Помимо всего прочего, Город-Музей, активно принимающий иностранцев, далеко не всегда имеет ухоженный вид. Не успеют докрасить последний фасад, как начинай сначала. Сколь Город ни прихорашивается, всё напрасно. Конечно, можно сетовать на климат. Но только почему в болотном Хельсинки климат такой же, а фасады развесёленькие?
