– Пусть завтрашний гид покажет вам квартиру Путина.
– А где она?
– На Малой Морской, рядом с вашей "Асторией"…
Юрик не соврал. Просто выдал прошлое за действительное.
– А в Кремле тогда кто живёт?
– Он же. Но не всегда…
В Кремле давно уже никто не живет, с марта 1953 года, с тех пор как умер отец народов. А с июля 1955 года половина территории Кремля перешла в распоряжение музейщиков. Но раз вовремя про Кремль не выучили, кто им доктор. Им сейчас не о том надо думать.
– Прибавьте шагу, синьори, скоро темнеть начнёт!
– А Сан-Пьетробурго ди ноттэ?
– Это не так интересно. Днём город красивее…
Про ди ноттэ (или про бай найт), вообще разговора не было. Он им ничего такого не обещал.
В центре Площади Искусств, на фоне сразу двух музеев, стоит Пушкин, широким жестом приглашая зайти в Малый Оперный. Вечером усталому путнику одна дорога – в театр.
Но Юрику виднее, куда вести усталых путников именно сейчас, ведь театральные билеты куплены на завтра. Пушкин гидом не работал, а посему не очень-то въезжает в ситуацию. К тому же, он всё время отвлекается на "Гоголька".
Пушкин фанат Гоголя, а вовсе никакого не театра. Через квартал от великого поэта стоит его ближайший друг и обласканный протеже, великий рассказчик Гоголь, которому он от широты натуры подарил целых два сюжета – "Мёртвых душ" и "Ревизора".
А титул "Гоголёк" они ему вдвоём с Жуковским приспособили.
Малый Оперный тут вообще никаким боком. Правая ладонь поэта развёрнута к небесам.
Он намекает, что неплохо бы перелететь через соседние дома, перемахнуть через канальчик – всё тот же, Грибоедов! – и приземлиться на углу Малой Конюшенной и Невского проспекта, прямо у ног Николай-Василича-нашего-Гоголя. Сам он этого, по понятным причинам, сделать не может.
А ещё Пушкин фанат Невского проспекта, чего не скажешь о его дружке. Гоголь эту кишащую бездельниками и весьма обманчивую першпективу, мягко говоря, не переваривал (см. "Невский проспект" Гоголя). Николай Васильевич, в отличие от Пушкина, стоит грустно потупившись, отвернув лицо от центральной улицы.
Оба приятеля отлиты в бронзе на деньги поклонников и стоят у главной артерии Города, подавая друг другу тайные знаки…
Дав итальянцам полминуты на общение с известнейшим поэтом, Юрик украдкой пнул ногой Марио. Тот подскочил, изрыгнув дежурную фразу:
– Синьори, кафэ! Чокколата! Тутто гратуито!
Два жестоких фюрера, обняв друг друга за талию и совершенно не оглядываясь, помчались к заветной двери.
