В архиве Бухарина сохранились еще два письма Эренбурга. “8 июня [1935 года] Дорогой Николай Иванович, снова у нас недоразумения! Я легко могу понять, что с Эльзасом я “не попал в точку” 71. Но, во-первых, я неоднократно просил осведомить меня об этих “точках”.
Во-вторых, почему мне сразу не сообщили об этом и не попросили переделать статьи?
На поездку в Эльзас я потратил неделю времени, на чтение всяких автономистских газет и пр. плюс сама статья – еще неделя. Это все же представляет какое-то рабочее время. Поездка в Эльзас при таких условиях отнюдь не парти де плезир72!
Ясно, что очерк об Эльзасе можно было бы написать и иначе. Поэтому я все время слал письма и телеграммы, спрашивал – и ни гу-гу. Теперь я прошу Вас вернуть мне рукопись с пометками, объясняющими трудности, и я статью переделаю: хочу все же использовать как-то эту поездку. С другой стороны, повторяю просьбу: держать меня в осведомленности о желаниях редакции, о точках, которые у нас вдоволь подвижны, и о прочем. Иначе сейчас писать отсюда невозможно. Судите сами – прежде чем затеять всю эту серию поездок по областям, смежным с Германией, я много раз запрашивал редакцию: не выйдет ли как с Сааром73 и пр. Отвечали: нет.
Тогда я стал после первого же очерка спрашивать, как именно писать, годится ли и пр. Молчание. Только Ландерс74 (так в письме. – Б. Ф.) передает от Вашего имени: пишите, как знаете, хорошо и т. д. А вот и результаты. Я, правда, делаю еще опыт и посылаю очерк об Эйпене75, но уверяю Вас, что при таких условьях работать нельзя. Я понимаю, что у Вас и без этого уйма дел, но приспособьте для этого иностранный отдел. Теперь я там никого не знаю76. В эпоху Раевского77, Гнедина78 я еще мог спросить их, но кого я теперь спрошу? Напишите мне наконец-то, о чем и как мне писать. О Германии трудно, во-первых, КБ79 не любят (так! – Б. Ф.), когда я пишу о Германии, во-вторых, в эту прекрасную страну меня не пущают. О Франции? Но я ведь не могу превратиться в интуристского гида из “Ревю де Моску”!
Вот, например, скоро я двинусь в Союз. Могу по дороге что-либо посмотреть, выбрать маршрут в связи с планами очерковыми, но для всего этого мне нужны указания, так как предвидеть нюансы, во-первых, высоко политические, а во-вторых, внутренне-редакционные я уж никак отсюда не могу.
Итак, это первый и основной вопрос. Перехожу к другому – к съезду писателей80.
Как Вы слыхали, им занимался Б[арбюс]. Но он уехал в свое поместье и ничего не делал. Меня в свое время “обуздали”81-82. В итоге я очень опасаюсь, что будет мало звезд и много различной богемской сволоты троцкистски-анархического типа – писатели никакие, но поговорить любят. Наша делегация своеобразна: никто не владеет иностранными языками и из 18 душ только 5 хотя бы несколько известны на Западе как писатели83. Впрочем, все это к делу не относится – просто мои страхи.
