Воспоминания о былом, обо всем, что затмил собой чудесный сон, начали медленно, постепенно возвращаться, выходя из мрака бездны. Сердце сжалось от боли, на глазах выступили слезы…
"Папа, папочка! – беззвучно кричала душа. – Не оставляй меня! Шамаш, не позволяй ему уйти!" Мати уже была готова, забыв обо всем остальном, броситься к отцу, чтобы быть с ним рядом до тех пор, пока он не очнется, не выздоровеет, точно так же, как он сидел рядом с ней во время ее болезней.
Но тут вернулась Рамир. Не говоря ни слова, она вложила в ладонь девочки сжавшуюся, высохшую ягоду, согнула ее пальцы, заставляя сжать руку в кулак, пряча тайный плод.
Терпкий горьковатый запах обдал Мати, затуманил сознание, отнимая память, усыпляя душу.
– Мати, что с тобой такое? – Рамир провела рукой по лицу дочери хозяина каравана, стирая со щек слезы. Рабыня понимала, что малышке должно быть очень не сладко, когда рядом с ее отцом стоит смерть. Однако она все равно не могла отделаться от чувства, что девочка ведет себя очень странно – ее настроение менялось быстрее смены ветров. – Может быть, мне позвать Лигрена? – ее беспокоило состояние маленькой хозяйки.
Та не сказала ни слова в ответ, даже не взглянула на собеседницу, лишь, на миг разжав ладонь, посмотрела на ягоду. Мати не нужно было ни о чем спрашивать, чтобы убедиться, что рабыня принесла ей именно то, о чем она просила, это было и так ясно.
– Спасибо, – бесчувственно, холодной льдинкой обронила она и, повернувшись, быстро исчезла за повозками.
Проводив девочку долгим взглядом, Рамир какое-то время стояла, качая головой, не зная, что ей делать. Кому-нибудь обо всем рассказать? Кому? Хозяевам каравана?
Но тогда они узнают, что рабы возят с собой запретные ягоды, приберегая их для отчаявшихся, мечтавших уйти из мира снежной пустыни, готовых заплатить за эту возможность всем, даже разумом и годами жизни…
"С ней ничего не случится от одной-то ягоды, – думала Рамир, – которая лишь усыпит девочку, не более того. Пусть поспит. Сон пойдет ей на пользу, успокоит душу и позволит сократить время тягостных ожиданий исполнения судьбы… Да, – приняв решение, она кивнула, – так даже лучше, – и, никому не говоря ни слова, она вернулась к костру, возле которого сидели рабыни, с головой погружаясь в властный мир заклинаний.
"Мати, наверно, уже вернулась к себе… – спустя какое-то время, находясь где-то на грани сознания, подумала она. – И спит…" – ей хотелось верить, что с дочкой хозяина каравана все в порядке, что так и будет. Она почти убедила свою душу, что так оно и есть. И, все же, предчувствия не покидали ее.
