– Оставь их. Пусть спят. Они здоровы.
– Но они могли заразиться…
– Нет. Болезнь им не угрожает.
Лекарь открыл уже рот, чтобы спросить: "Значит, для них опасно что-то другое?
Что?" Но взгляд Шамаша остановил его.
– Я… Я все сделаю, – и лекарь ушел.
На какое-то время колдун остался один. Его брови сошлись на переносице, голова опустилась на грудь, взгляд приковала к себе покрытая снегом земля.
Шамашу менее всего хотелось прибегать к силе. Но он понимал, что иначе нельзя.
Лекарь не ошибся: караванщики были больны. Все, кроме шестерых спящих. Только у одних начало болезни было в прошлом, у других – в настоящем, а у третьих – в будущем. Но что есть время, когда оно способно лишь навредить, не помочь?
Все происходившее могло показаться чередой случайных, никак не связанных друг с другом событий. Но так ли это?
Сначала навет, заставивший хозяина каравана и его брата броситься в снежную пустыню, навстречу смерти, теперь болезнь… Случайное совпадение или нечто большее? Что если за всем этим стоит чья-то злая воля? Все ведь идет к тому, чтобы отнять у заснувших детей близких, чтобы им не к кому было возвращаться, чтобы ничто не звало их прочь из сна…
Губы колдуна сжались до белизны. Он не мог разглядеть всей картины, когда основная ее часть была по иную сторону яви. И не было никакой возможности прояснить все прежде, чем действовать, когда любое даже самое незначительное промедление было подобно смерти.
– Шамаш, все готово, – донесся до него голос Евсея.
– Да, – не поворачиваясь, кивнул колдун. – Ступай к остальным. Я сейчас, – он мысленно подозвал золотых волков, дождался, пока звери подбегут к нему, остановятся рядом, подняв вверх морды, глядя на хозяина немного удивленным взглядом умных преданных глаз.
"Что происходит?" – взволнованно поскуливая, спросила Шуллат.
"Рядом опасность?" – все мускулы Хана были напряжены, шкура на загривке взъерошилась. Они были готовы в любой момент ринуться в бой, кем бы ни был враг.
"Идите за мной".
"Но в чем дело? – волчица нервно поглядывала на повозку, в которой она оставила свою маленькую хозяйку. Девочка была совсем одна. Кто защитит ее от беды, от которой спящая не сможет даже спрятаться… – Я не могу оставить Мати…" "В караване болезнь. Безумие. Пока девочка спит, опасность ей не угрожает".
"Эта хворь нам не может быть страшна. В нашем сознании нет такого образа – безумие".
"Несущие смерть для вас тоже не имеют образа, однако это не уменьшает их опасность".
