Площадь, на которой они остановились, была не просто большой – огромной.
Совершенно ровное и пустое пространство у подножия священного холма, вымощенное камнем, словно специально для того, чтобы оставаться безликой и неживой.
Безумная расточительность, когда именно земля у священного храма всегда была самой дорогой – что бы там люди ни говорили, они всегда стремились поселиться возле правителей, стремясь тем самым показать свою близость к власти. Которую, кстати, обычно старательно огораживали от всяких там чужаков. А то мало ли что…
Обычно торговые ряды устанавливали в сторонке, хотя и не совсем на окраине.
Чтобы были на безопасном удалении, но при этом доступны продавцам и покупателям, а, главное – любопытным. Впрочем, торговцы не привыкли задумываться над тем, что никаким боком не касалось их. К тому же, странники, они привыкли, что, хотя все города похожи друг на друга в своих основных чертах, словно родные братья, у каждого из них много своего, особенного, отличного от другого. Сейчас караванщики видели прежде всего просторное, весьма удобное место, идеально созданное для торговли. Что же до всего остального… Какое им, в конце концов, дело?
Шамаш качнул головой. Нагнувшись, он коснулся покрывавших площадь камней ладонью, нахмурился, ощутив их мертвящий холод, а уже через мгновение быстрой решительной походкой, сильно припадая на больную ногу, направился к своей повозке.
Она была единственной, полог которой оставался задернут, скрывая чрево от чужих глаз. Внутри тихим ровным светом горела лампа. Волчата уже спали, забившись рыжими клубками в дальний темный угол. Мати сидела в стороне, обхватив руками колени и глядя куда-то задумчиво-скучающим взглядом.
Девочка почувствовала приход мага, однако, словно не замечая его, даже не повернулась.
– Что с тобой, малыш? – спросил колдун, тихо, не желая вспугнуть маленькую караванщицу, чей дух обратился маленькой беспокойной птицей, забравшись в повозку.
– Мне не нравится в этом городе, – сжавшись, как от страха, проговорила Мати. – Тут только внешне жарко, а внутри холодно и пусто.
– Ты дрожишь. Сейчас станет теплее… – Шамаш, как обычный смертный, потянулся к лампе, собираясь прибавить огонь.
– Нет, не надо! – она вздрогнула, резко повернулась к нему. В ее глазах отразился ужас – девочка решила, что маг собирается прибегнуть к помощи силы.
– Ты боишься? – никогда прежде он не видел ее такой. В пустыне, даже будучи на грани между жизнью и смертью, она всегда была смелой до безрассудства.
