Выбравшись из воды, Ник испугался. Он был явно в чужой стране, ледяной воздух обжигал легкие, прикосновение рук спасительниц было до боли горячим. И было очень холодно. Глаза слезились от яркого света. Каждый звук невыносимо бил по ушам. На его родине даже самая суровая зима не могла сравниться с такой погодой.
Собственно, зиму Ник и не знал. Они уходили под воду поздней осенью, а выходили весной. Только изредка, когда что-нибудь ломалось, папа будил его и брал с собой наверх. И мальчику сильно не нравился ледяной ветер, мокрый снег, крупными хлопьями летящий в лицо.
Ник попытался встать, но ноги не слушались. Тогда он сел на лед и заплакал.
Посиневший от холода ребенок едва шевелил губами: "Мама! Там моя мама, спасите ее, пожалуйста! Она ранена! Пожалуйста, помогите!", и потом тихонечко прибавил "холодно!".
Никто его, разумеется, не понял. Все просто стояли и смотрели на странного ребенка, пытаясь понять, что ему надо. А мальчик плакал и испугано озирался.
Бабушка остановила проезжавшие сани, завернула спасенного малыша в тулуп и попыталась поднять. Но он был слишком тяжелым для старушки. "Сенька, да помоги же мне!", закричала пожилая женщина, и мальчика подхватил крепкий дедушка.
– О маме не беспокойся, малыш, – неожиданно шепнул на ушко дедушка на родном языке Ника, – мы ее обязательно спасем!
Сразу, после того, как спасли мальчика, по просьбе деда Семена мужики закинули в прорубь сеть. Их добычей стала невероятно красивая, очень богато одетая женщина.
Деревенские старухи сразу определили ее принадлежность к волшебному народу. Они просто еще не читали постановление ВЦСПС, в котором утверждалось, что магии и магических существ нет и быть не может. Утонченную красоту нарушали кровавые пятна, растекшиеся на бархатном платье и норковом полушубке, сбившаяся прическа, огромная дыра на затылке, которую даже пышные волосы с трудом прикрывали.
– Какая красавица, – высказала всеобщее мнение Елизавета, – бедняжка, как ей не повезло! Бедный мальчик!
Все жители грустно молчали.
Печальную тишину нарушила местная агитаторша Аграфена. Она не отличалась умом, зато имела луженую глотку и прочла целых две брошюры для домохозяек с основами коммунистического учения. Кроме того, она всегда всему завидовала и отличалась ленью и неряшеством.
– Ничего себе бедняжка,- кричала женщина, – одета, как барыня, вся в золоте! Так ей и надо, эксплуататорше! Нечего было обирать пролетариат и трудовое крестьянство! Мне бы такую шубу.
