– Ерунда какая-то, – перевёл я дух. – Давайте лучше выпьем!
– Я не против. Но потом, может, объяснишь?
– И не подумаю. Потому, что не понимаю. Вы мне скажите – бусы зачем было…? И кто потом настучал?
Я уже чувствовал, что набрался. Да и вся эта информация наваливалась какой-то бредовой дичью. Но надо же разобраться! Вот… к примеру… эээ… бусы. Ведь, если бы я не поменял, ну, докопался бы Чума? И пусть бы… А то эти… каптёрщики получат по вышаку. Нет по пожизненному.
– Нам надо будет вытаскивать ребят. А для этого нужны будут улики. Это – страховка. Ты знаешь, что все эти трассологические и одорологические экспертизы дали положительные результаты?
– Собака понюхала салон и потом облаяла этих обвиняемых?
– Вроде того.
– А вы за это время далеко продвинулись?
– Я всё и про всех знаю. Но – бездоказательно. Знаешь, и это – не первый случай.
И мы с тобой свершим свой праведный суд, а?
Он уже тоже заметно опьянел. Или притворялся? Хотя, мы уже на равных выкушали бутылку дорогого коньяка и когда Колобок, тьфу, Бычёк, пошёл к бару ещё за одной, его здорово покачивало. Наполнив рюмки, хозяин поднял свою, посмотрел на свет и изрёк:"Виновные будут наказаны, а невиновные спасены". Мы сделаем это?
– О чём речь!
– Значит, ты в команде?
– Ну, конечно!
– Хорошо. Где бусы?
– Завтра будут здесь. А почему такая особая важность? Я понимаю, что дорогие…
– Я же всё объяснил. И доходчиво. Всё. Завязали?
– Всё.
– Жить будешь у меня. Ты же теперь, как это… Рыцарь, лишенный наследства?
Извини, если задел. Пойдём, покажу где будешь спать.
Мы поднялись по узенькой крутой лесенке на второй этаж – здесь оказалась спальня, ещё один санузел, и небольшая комнатка, типа детской, сейчас заваленной книгами.
– Ты спишь здесь. Завтра я с утра – по делам. А ты отоспись, – и вперёд за бусами. А я сейчас свою Альбу покормлю, выпущу. Страж мой неподкупный. Всё самое ценное охраняет. Утром назад, в вольер загоню. Так что, не беспокойся. Завтрак там, на кухне оставлю. Не стесняйся. А вечером жду. Самого главного я ведь и не рассказал.
Наклонившись ко мне, уже сидящему на кровати, он прошептал:
– Всё это пыль. Самое страшное и непонятное – пропадают дети. По всему миру. Я тут по одному… из наших бонз… не скажу кого… пытался помочь, поэтому на Интерпол дали выход… Десятки. Лучших. Бесследно.
Но об этом – завтра вечером, да?
